Последние отзывы

  27  

Я трясу головой; от этой теории заговора у меня возникает неприятное ощущение в глазном дне — уж не начало ли головной боли, спрашиваю я себя, и в это время раздается телефонный звонок. Джоанн зовет меня.

— Камерон? — Это Фрэнк.

— Да, — говорю я сквозь зубы.

Неужели очередная проверка орфографии?

— Твой мистер Арчер на проводе. Соединить?

Так-так-так!

— Конечно — почему нет?

В трубке раздаются щелчки (я в это время думаю: черт, этот разговор тоже записать не удастся), а затем голос Стивена Хоукинга:

— Мистер Колли?

— Он самый. Мистер Арчер?

— У меня есть кое-что еще.

— Что?

— Настоящее имя Джеммела мне пока никак не установить. Но я знаю имя агента, торгового представителя, имеющего дело с конечными пользователями.

— Да?

— Его зовут Смаут. — Он диктует мне имя по буквам.

— Отлично, — говорю я; вроде я где-то уже слышал это имя. — И?..

— Он тот самый, о ком в Багдаде не говорят. Но…

Но связь прервалась. Раздаются щелчки, последовательность далеких звуков, напоминающих тональный набор и слабое, едва различимое эхо: «…о ком в Багдаде не говорят. Но…»

Я кладу трубку; перед глазами у меня все потихоньку плывет, хмель от выпитого за ланчем еще не выветрился, в елдаке, глубоко оскорбленном двумя вынужденными мастурбациями, саднит, а голова идет кругом от тайного смысла слов, сказанных мистером Арчером, я уж не говорю о его тонком намеке на то, что кто-то — если уж мне не удалось — записывает наш разговор.

Дело в том, что я знаю, кто такой Смаут, — я делал о нем статью. Забытый заложник, человек, о котором (как сказал мистер Арчер) не говорят.

Дэниел Смаут — средней руки торговец оружием (точнее, был таковым); последние пять лет он провел в багдадской тюрьме, обвиненный в шпионаже, но осужденный за контрабанду наркотиков; его приговорили к смерти, которую заменили на пожизненное заключение. Правительство ее величества демонстративно не замечало его, и английский дипломатический представитель встречался с ним в последний раз три года назад. Но ходили упорные слухи, мол, он агент Запада и миссия его настолько деликатна, что лица посвященные боятся утечек в прессу или вообще на сторону, а упрятали его как раз для того, чтобы заткнуть ему рот, когда его последняя операция провалилась.

Значит, речь идет о проекте под кодовым названием «Арес» — бог войны, о проекте, к которому имеют отношение Ирак, какая-то очень секретная сделка и пять покойников, причем по меньшей мере трое из них были связаны с ядерной разведкой, а двое — с ядерным продуктом, причем в таком месте, где уже умудрились потерять столько оружейного плутония, что никакому маленькому диктатору, одержимому ядерными амбициями, не снилось в самых сладких его снах.

«Бритиш ньюклиар фьюэлз лимитед», Управление правительственной связи, Ядерная инспекция, Департамент торговли и промышленности и агент — торговый представитель, имеющий дело с конечными пользователями, как сказал о нем мистер Арчер, — в Багдаде.

Просто хер знает что!

Я заглядываю в отдел новостей, чтобы меня там увидели, и когда добираюсь до своего стола, звонит мой телефон; я хватаю трубку — это опять мистер Арчер. На этот раз я успеваю включить свой диктофон.

— Мистер Колли, сейчас я не могу говорить, но если дозвонюсь вечером в пятницу вам домой, то надеюсь сообщить кое-что еще.

— Что? — говорю я и ерошу волосы. Домой? Это что-то новенькое. — Ну хорошо, мой номер…

— У меня есть ваш номер. До свидания.

— …До свидания, — говорю я в оглохшую трубку.

— Все в порядке? — спрашивает Фрэнк, участливо выгнув брови.

— В полном, — отвечаю я и улыбаюсь — широко, но, боюсь, неубедительно. — В абсолютном.

Возвращаюсь в туалет, греша на съеденный днем чаудер, беру понюшку спида, а потом отправляюсь на Солсбери-Крэгс — сижу на скале, поглядываю на город, смолю косяк и думаю: «Так во что же мы вляпались, мистер Арчер?»

Глава четвертая

Инъекция

— Семьдесят девять семьдесят.

— Да… кто это?

— Энди, это ты?

— Да. Кто говорит? — Голос медленный, сонный.

— Что значит «Кто говорит?» Ты же сам мне позвонил. Это Камерон. Тот самый, который оставил сообщение на твоем автоответчике всего десять минут назад.

— Камерон…

— Энди! Ради всего святого! Это я — Камерон. Дружок твой лучший — детство свое голожопое еще не забыл? Ну, вспомнил? Да проснись ты!

  27