Последние отзывы

  8  

Посреди этого музея, за овальным столом орехового дерева, сидели, соблюдая еженедельный обряд, директор издательства мистер Уилберфорс и главный редактор мистер Тэйт. Они прихлебывали мадеру, грызли тминные печеньица и неодобрительно поглядывали то на рукопись, лежавшую перед ними, то на Джефри Коркадила. Трудно сказать, что им больше не нравилось — она или он. Замшевый костюм в обтяжку и вышитая сорочка Джефри Коркадила были совсем не к месту. Сэр Кларенс весьма бы не одобрил. Мистер Уилберфорс подлил себе мадеры и покачал головой.

— Я категорически против, — сказал он. — По-моему, совершенно несуразно и даже непредставимо, чтобы мы освятили своим именем, титуловали бы, так сказать, публикацию этого… опуса.

— Вам что, книжка не понравилась? — спросил Джефри.

— Не по-нра-ви-лась? Да с моей стороны просто подвиг, что я ее дочитал.

— Ну, на всех не угодишь.

— Нам никогда и не предлагали ничего подобного. Все-таки таки подумать о собственной репутации…

— И о собственном превышении кредита, — сказал Джефри. — Говоря напрямик, нам надо выбирать между репутацией и банкротством.

— Но зачем же такая, бывают и другие книги, — взмолился мистер Тэйт. — Вы ее хоть прочли?

— А как же, — кивнул Джефри. — Я знаю, отец мой взял себе за правило не читать никого после Мередита, но я…

— Ваш бедный отец, — с чувством сказал мистер Уилберфорс, — должно быть, ворочается в гробу при одной мысли о…

— Да-да, именно в гробу, где к нему, надо полагать, скоро присоединится так называемая героиня этого омерзительного романа, — добавил мистер Тэйт.

Джефри поправил сбившийся локон.

— Помнится, папу кремировали, так что затруднительно ему будет ворочаться, а ей — присоединяться, — небрежно заметил он. Мистер Уилберфорс и мистер Тэйт стали торжественны, а Джефри вернул на лицо дружелюбную улыбку. — Итак, насколько я понял, ваши возражения сводятся к тому, что в романе описана любовная связь семнадцатилетнего юноши и восьмидесятилетней женщины?

— Да, — сказал мистер Уилберфорс громче обычного. — Хотя как тут можно говорить о ЛЮБОВНОЙ связи?..

— Ну, сексуальные отношения. Что спорить о словах?

— Нет-нет, не в словах дело, — сказал мистер Тэйт. — И даже не в отношениях. Это бы все еще ничего. Где об отношениях, там пусть, куда ни шло. Ужасает то, что между отношениями. Я и понятия не имел… впрочем, не важно. Но это же просто кошмар какой-то.

— Вот ради этих самых пассажей между отношениями, — сказал Джефри, — книгу и будут раскупать.

Мистер Уилберфорс недоверчиво покачал головой.

— Лично я склонен думать, что мы идем на риск, на опаснейший риск судебного преследования за непристойность, — сказал он. — И обоснованного преследования.

— Именно, именно, — отозвался мистер Тэйт. — Да что тут, возьмите хоть сцену с креслом-качалкой и душем…

— Умоляю, — простонал мистер Уилберфорс. — Хватит уж того, что мы это прочли и похоронили в памяти. Неужели нужна еще эксгумация?

— Уместное слово, — сказал мистер Тэйт. — Даже и самое заглавие…

— Ладно, ладно, — сказал Джефри. — Согласен, все это несколько безвкусно, однако же…

— Что значит «однако же»? А помните, как он ее…

— Ну Тэйт, ну не надо, ну ради бога не надо, — слабо запротестовал мистер Уилберфорс.

— Повторяю, — продолжал Джефри, — я готов согласиться, что это варево не на всякий вкус. Да ну вас, Уилберфорс. Хотите, я наберу вам с полдюжины книг почище этой.

— Нет, я, слава богу, ни одной такой не помню, — заметил мистер Тэйт.

— Одну, назовите одну! — возопил мистер Уилберфорс. — Хоть одну, которая могла бы сравниться!.. — И перст его затрясся над рукописью.

— Та же «Леди Чаттерли», — сказал Джефри.

— Ха! — сказал мистер Тэйт. — Да по сравнению с этим «Леди Чаттерли» — девственница!

— И вообще, «Чаттерли» же запрещена, — сказал мистер Уилберфорс.

— О, небо, — тяжко вздохнул Джефри Коркадил. — Ну, кто ему объяснит, что викторианцы вместе с их нравами канули в Лету?

— И очень жаль, что канули, — заметил мистер Тэйт. — Кое с кем из них мы прекрасно ладили. Безобразия начались с «Источника одиночества».

— Была там еще и другая гадкая книжонка, — сказал мистер Уилберфорс, — но ее хоть не мы опубликовали.

— Безобразия, — вставил Джефри, — начались, когда дядя Катберт сдуру пустил под нож «Самоучитель бальных танцев» Уилки и напечатал вместо него «Определитель съедобных грибов» Фашоды.

  8