Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
14 
Отсчитывая ступеньки, Белла двинулась вниз, но вскоре остановилась.
И никого не увидела.
Тут ее пробрал холод. Незнакомцам просто некуда было деться. Склон шел круто вниз и круто вверх, а они волокли тяжелое, громоздкое пианино, ведь так?
«С чего я взяла, что это пианино? — удивилась она. — Я ведь только слышала звук. Однако сомнений нет, это пианино. Причем в ящике!»
Она медленно развернулась и пошла наверх, преодолевая ступень за ступенью, медленно-медленно, и голоса тут же зазвучали вновь, будто только и ждали, чтобы она убралась восвояси после того, как их спугнула.
— Ты что, спятил? — негодовал один.
— Да я хотел… — начал другой.
— На меня толкай! — закричал первый.
«А второй-то голос, — подумала Белла, — он ведь мне тоже знаком. И я даже знаю, что сейчас последует!»
— Эй, ты, — сказало ночное эхо далеко внизу, — не отлынивай!
— Так оно и есть! — Белла закрыла глаза, откашлялась и едва не упала, присаживаясь на ступеньку, чтобы отдышаться, перед ее мысленным взором проносились черно-белые картины. Почему-то ей привиделся 1929 год: она сама, еще девочкой, сидит в кино, в первом ряду, а высоко над головой мелькают светлые и темные кадры, она замирает, потом смеется, потом опять замирает и опять смеется.
Она открыла глаза. Где-то внизу перекликались все те же голоса, скрежетал груз, в ночи разносилось эхо, незнакомцы выходили из себя и сталкивались шляпами-котелками.
Зелда, подумала Белла Уинтерс. Надо позвонить Зелде. Она знает все. Кто, как не она, объяснит мне, что происходит. Зелда и никто другой!
Вернувшись в дом, она набрала З, потом Е, потом Л, Д, А и только тут сообразила, что делает не то; пришлось начать сначала. Телефон звонил очень долго, пока ей не ответил досадливый спросонья голос Зелды, жившей на полпути к центру Лос-Анджелеса.
— Зелда, это я, Белла!
— Сэм умер?
— Нет, что ты, мне прямо дурно стало…
— Ах, тебе дурно?
— Зелда, ты, наверно, решила, что я схожу с ума, но…
— Ну, сходишь с ума, а дальше что?
— Зелда, в прежние времена, когда в окрестностях Л.-А. снимали кино, натурные съемки проходили прямо здесь, в самых разных местах, так ведь? В калифорнийской Венеции, в Оушен-Парке…
— Чаплин снимался именно там, и Лэнгдон, и Гарольд Ллойд.[26]
— А Лорел и Гарди?
— Что?
— Лорел и Гарди — у них были натурные съемки?
— А как же, в Палмсе — они частенько снимались в Палмсе, и на Мейн-стрит в Калвер-Сити, и на Эффи-стрит.
— На Эффи-стрит?
— Белла, разве можно так орать?
— Ты сказала, на Эффи-стрит?
— Ну, да. Помилуй, сейчас три часа ночи!
— На самом верху Эффи-стрит?
— Совершенно верно — там, где лестница. Известное место. Там еще Гарди убегал от музыкального ящика,[27] который в конце концов его догнал и перегнал.
— Конечно, Зелда, конечно! Боже мой, Зелда, если бы ты это видела, если бы слышала то, что слышу я!
Даже у Зелды, на другом конце провода, сон как рукой сняло.
— Что происходит? Ты не шутишь?
— Господи, конечно нет! По лестнице — я только что слышала, и прошлой ночью тоже, и вроде бы позапрошлой, да и сейчас слышу — двое тащат в гору… это… пианино.
— Кто-то тебя разыгрывает.
— Нет-нет, они там. Я вышла — никого и ничего. Но эти ступеньки — как живые, Зелда! Чей-то голос говорит: «Опять из-за тебя влипли». Это надо слышать!
— Ты напилась и решила меня подразнить, потому что я от них без ума.
— Ничего подобного! Перестань, Зелда. Вот, слушай внимательно. Что скажешь?
Минут через тридцать Белла услышала дребезжание допотопной колымаги, притормозившей на заднем дворе. Этот драндулет Зелда купила исключительно из любви к старому кинематографу, чтобы можно было раскатывать по окрестностям, заряжаясь вдохновением для статей по истории немого кино, исключительно по истории: подъехать туда, где командовал Сесиль Демилль,[28] исследовать владения Гарольда Ллойда, с треском и грохотом покружить по съемочным площадкам студии «Юниверсал»,[29] отдать дань уважения оперным подмосткам из «Призрака оперы»,[30] заказать сэндвич в открытом кафе мамаши и папаши Кеттл.[31] Такова по натуре была Зелда, сотрудница журнала «Серебристый экран», своя в немом мире, в немом времени.
Она полностью заблокировала собой парадную дверь: над необъятным туловищем, которое поддерживали ноги-колонны, словно изваянные самим Бернини[32] для собора Святого Петра в Риме, маячило луноподобное лицо.
26
Лэнгдон, Гарри (1884–1944), Гарольд Ллойд (1893–1971) — американские киноактеры, звезды немого кино.
27
…Гарди убегал от музыкального ящика… — фильм «Музыкальный ящик» с участием Лорела и Гарди был создан в 1932 г. и удостоен премии «Оскар».
28
Сесиль Демилль (1881–1959) — видный американский кинорежиссер и продюсер. На протяжении пяти десятилетий оставался одной из самых влиятельных фигур Голливуда. Отличался сильным и властным характером, первым стал использовать мегафон на съемочной площадке. Его излюбленным жанром были масштабные киноэпопеи («Самсон и Далила», «Десять заповедей» и др.)
29
«Юниверсал» — ведущая американская киностудия в 1920-е гг. На первых порах специализировалась главным образом на производстве низкобюджетных сериалов и популярных фильмов ужасов. Именно здесь были созданы лучшие реалистические работы Эриха фон Штрохайма (см. также «Doktor с подводной лодки»).
30
«Призрак оперы» — произведение французского писателя Гастона Леру (1910), которое выдержало множество сценических постановок и экранизаций. В 1986 г. состоялась премьера мюзикла, написанного композитором Эндрю-Ллойдом Уэббером.
31
Мамаша и папаши Кеттл — персонажи популярной серии фильмов реж. Ч. Бартона в исполнении актеров Марджори Мейн и Перси Килбрайда. Фильмы о семействе Кеттлов относятся к 1947–1957 гг.
32
Бернини, Лоренцо (1598–1680) — итальянский архитектор и скульптор, чьи творения (в частности, колоннада собора Святого Петра в Риме) поражают масштабами и пространственным размахом.
14 
