Последние отзывы

  50  

Марона, женщины и мальчики бежали, пока не увидели мужчин, разжигающих вечерние костры на обширном пляже.

Женщины сходу завопили на мужчин, выкрикивая обвинения и оскорбления, мужчины не остались в долгу. Они кричали, что только такие тупые дуры, как эти дырки, могут пустить детей вперед без защиты. Это обвинение, конечно, было притянутым за уши и облыжным, ибо мужчины прекрасно знали, насколько трудно женщинам удержать мальчиков. Хорса легко мог сообразить, что мальчики, прослышав о его предполагаемом походе, рванутся за ним. Почему он не оставил в лагере нескольких молодых людей для охраны? Сказать правду, Хорса и сам был ошарашен. Он, конечно, знал, что в лесу рыскали дикие звери, что они постоянно подползали по ночам к лагерю, но что они так скоро после отбытия мужчин отважились занять их территорию — да еще не кто-нибудь, а эти поганые свиньи! — это его поразило до глубины души.

Двух мальцов украли и съели свиньи, остальные испуганно жались к женщинам.

Ругань еще долго возносилась к небесам, догоняя дым и искры от костров.

Эти события переданы в обеих хрониках, мужской и женской. Марона описана как высокая, сильная, с длинными волосами, заплетенными в косы и уложенными на голове гнездом. Очевидно, она старалась выглядеть выше.

Что означало для древних людей понятие «высокий», мы не знаем. Может быть, великий охотник Хорса был сухоньким малорослым мужичонкой, жилистым и сильным, хотя мы, конечно же, представляем себе его гигантом вроде преторианского гвардейца.

Это единственное место во всех хрониках, где упомянуты волосы. Какого они цвета — неясно. Может быть, рыжие, как у некоторых племен галлов. Или светлые. Что маловероятно. Скорее всего — волосы и глаза были темного цвета.

Сообщается, что Хорсу его собственный промах взбесил. Марона не упустила случая подробно растолковать ему и всем далеко в округе, по которой разносились ее вопли, в чем и как вождь мужчин провинился. Он еще не понимал, как ему не хватает дара предвидения, тщательного планирования следующего хода. К примеру, на эту свару Хорса никак не рассчитывал. Он занимался подготовкой пира для женщин, когда они внезапно на него обрушились.

Марона орала и рыдала, бессильно опускала руки и закатывала глаза. Она устала, ибо путь женщины проделали немалый. Она заявила, что женщины немедленно уходят. Женщинам это заявление не понравилось. Они лучше бы остались при мужчинах, гостьями на пиру. Хорса заявил ей, что никуда они не уйдут, потому что это слишком опасно. Неужели Марона этого не понимает?

А разве ты не понимаешь, что женщины, которые пойдут с тобой, скоро забеременеют и будут задерживать тебя, камнем повиснув на шее?

Нет, об этом он не подумал. Такая мысль как-то даже не приходила ему в голову.

— Тебе, видно, нет до нас дела, Хорса? Ты не думаешь о нас?

И опять это мучительное для Хорсы обвинение. О чем он вообще думал?

Марона сказала ему:

— Ты знаешь, что без нас новых детей не будет, ты прекрасно знаешь это. Но ты уходишь — и кто наполнит наши чрева? Никто, Хорса. И новые дети не родятся.

Женщины, слышавшие Марону, вынуждены были с нею согласиться, хотя они сами все только что поняли. Женщины стояли неподвижно, глядели на мужчин, каждый из которых был чьим-то сыном, однажды рожденным из их тел. Я часто думаю, глядя на римскую толпу, что каждый присутствующий рожден какой-то женщиной, и если существуют какая-то судьба или предопределение, то они базируются именно на этом факте.

Стоявшие рядом с Мароной женщины все были матерями, и каждый из мужчин когда-то сосал женскую грудь, лежал на руках у кого-то из них, каждого шлепали, ласкали, мыли женские руки, каждого обучали они, о каждом заботились… Мысли весомые и убедительные, удивительно, что они не часто посещают наши головы.

— Что же теперь делать, Хорса? Ты об этом подумал?

Нет, об этом он не подумал. Значит, ему до них дела нет и ему на них наплевать. Но сам Хорса так не считал. Он не подумал — да, согласен. И все. Но раз он уходил со всеми взрослыми мужчинами, со всеми производителями, значит, Марона оказалась права.

Хорсу это смущало: грубая сила принуждения, необходимости. Необходимость думать, необходимость признать свое легкомыслие, свою безответственность, согласиться с ней. Но эти ее обвинения всегда делали его упрямым, вызывали сопротивление. И все же не мог Хорса сегодня заявить Мароне, что он ее не слушает и что она все время напрасно зудит и жалит, ибо не видеть ее правоты он не мог.

  50