Последние отзывы

  7  

Я держал в руках буклетик из четырех страниц, сунутый мне убийцей (хотя, конечно, он пока еще не был убийцей, он был лишь на пути к этому). Сзади там красовалась цветная фотография королевы и грубо надпечатанное изображение флакона духов: «Ярость — от Амброзио». Спереди помещалось черно-белое фото моего водителя с не вызывающей доверия улыбкой, подпись «Кит Талант», а также следующее:

● Водительские и курьерские услуги;

● Собственный лимузин;

● Консультации по игре в казино;

● Предметы роскоши и приобретение товаров от известнейших производителей;

● Обучение игре в дартс;

● Лондонское представительство миланской фирмы «Амброзио», специализирующейся в области парфюмерии и мехов.

Далее следовала кое-какая информация о духах — «Скандале», «Ярости» и некоторых менее распространенных сортах, именовавшихся «Мираж», «Маскировка», «Двуличность» и «Жало». Ниже, в двойных кавычках, имела место надпись: «Я — Кит, это имя запомнить пора. Духи для меня — это вроде игра», а затем давался адрес и телефон. Две страницы в середине буклетика были пусты. Я сложил его и сунул во внутренний карман, совершенно бесцельно; однако впоследствии он оказался для меня бесценен.

Нетвердой походкой, по пути дважды невзначай поправив поясной ремень, Кит вернулся к машине по садовой дорожке.

На бесстыже лгущем счетчике значилось 143 фунта 10 пенсов, когда машина наконец доехала и я опять проснулся. Чувствуя себя как после повторного полета в самолете, я медленно выбрался из сонного, трейлерного какого-то запаха, воцарившегося в салоне, и выпрямился перед домом — домом огромным, как старинный вокзал.

— Штаты? Мне там нравится, — говорил Кит. — Нью-Йорк? Да, обожаю. Мэдисон-сквер, Центральный парк. Обожаю эти места. — Он взял из багажника мой чемодан и вдруг, вздрогнув, остановился. — Да это же церковь… — удивленно проговорил он.

— Раньше здесь был дом священника, викария или кого-то в этом роде, — пояснил я, указывая на доску с надписью, закрепленную высоко в каменной кладке. Надпись гласила: «Год 1876 от Рождества Христова».

— 1876! — воскликнул он. — Значит, какой-то викарий жил в эдаком доме!

По лицу Кита было ясно, что он сейчас недоумевает по поводу трагического упадка спроса на викариев. Что ж, людям по-прежнему требовалось то, для получения чего викарии разного рода некогда служили посредниками. Но сами викарии были теперь не нужны.

Не выказывая ни малейшего признака любезности, Кит втащил мой чемодан в огороженный сад, находившийся перед домом, и подождал, пока я возьму ключи у живущей на первом этаже привратницы. Что дальше? А вот что: в повседневной жизни не так уж часто сталкиваешься со скоростью света — только когда ударяет молния. Скорость звука более привычна: взять какого-нибудь мужика с молотком в отдалении. Но, так или иначе, преодоление звукового барьера — явление довольно неожиданное, и именно оно заставило нас с Китом съежиться: совокупный звон двигателей трех реактивных самолетов, раскатившийся по крышам близлежащих домов.

— О господи, — сказал Кит. И я сказал то же самое.

— Что это такое было? — спросил я. — Что еще за штуки?

Кит невозмутимо пожал плечами, напустив на себя несколько высокомерный вид.

— Тайна, покрытая мраком, не иначе. Все в этом духе обычно покрыто мраком.

Мы вошли во вторую парадную дверь и поднялись по широкой лестнице. Думаю, мы были в равной мере впечатлены роскошью и благоустроенностью квартиры. В ней, должен признать, сочеталось все на свете. Этакий богатый притон. Проведя здесь несколько недель, даже великий Пресли начал бы изнывать по элегантной простоте своего «Грейсленда»^[5]. Кит окинул все, что там было, жестким, но профессиональным взглядом грабителя. Во второй раз за это утро я бесстрастно рассматривал перспективу быть убитым. Через десять минут Кит выйдет отсюда, неся на плече мою сумку, полную самых разных дорогих вещиц… Но вместо этого он спросил, кто обитает в этой квартире и чем таким он занимается.

Я сказал ему. Кит посмотрел на меня скептически. Вообще-то это и не было верным.

— Главным образом, для театра и ТВ.

Теперь ему все стало ясно.

— Для ТВ? — переспросил он восторженно.

По какой-то причине я добавил:

— Да я и сам на ТВ подвизаюсь.

Кит кивнул, и лицо его в значительной степени прояснилось. В нем даже появилось что-то смиренное, и, должен сказать, меня тронул этот его смиренный взгляд. Конечно (думал он), все телевизионщики знают друг друга; они летают из одного огромного города в другой и одалживают друг у друга квартиры. Здравый смысл! Да, позади всей внешней озабоченности ярких глаз Кита явно крылось лелеемое им видение некоей небесной элиты, рассекающей тропосферу то в одну сторону, то в другую — наподобие телевизионных спутников, поверх всего, поверх всего этого.

  7