Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
39 
– Он только что пришел, – ответил Бен, – поэтому читай вслух и погромче.
– Я прочитаю лишь интересные места и начну с самого начала письма.
Сэр!
Многие иностранцы, побывавшие на нашем континенте, непрестанно жалуются, что Новая Англия не может похвастаться хорошей поэзией.
Джон сделал паузу, в глазах его прыгали веселые искорки.
После чего мне показалось, что я должна открыть миру красоту нашей отечественной поэзии.
– А почему бы не сделать очевидное, но невидимое – видимым, коль в том есть необходимость, – заметил Бен.
– Слушай дальше. Тут она приводит образцы «нашей» поэзии. Для примера она выбрала «Скорбную элегию на смерть г-жи Мегитебель Кайтель, жены г-на Джона Кайтеля, владельца „Салем и сыновья“.
– Представляю, какой это подходящий примерчик, – хихикнул Бен.
– Она называет его: «Одно из самых необычных стихотворений, когда-либо написанных в Новой Англии, трогательное, возвышенное, обладающее естественной, непринужденной рифмой». Вот послушай, здесь есть отрывок из этого «необычного» стихотворения. – Джон откашлялся и затянул, как похоронную песнь:
- О, давайте скорбеть и плакать по жене,
- дочери и сестре,
- Чья душа улетела, отринув прах,
- На заре.
И далее:
- Незадолго до того, как богу душу отдать,
- Молвила: «А псалма-то мне больше не услыхать».
- Прежде чем отойти, поцеловала супруга,
- Как лучшего друга.
- Голову опустила
- И тихо глаза закрыла.
Смех душил Джона, он не мог читать:
– Ты только послушай, какие рифмы: «сестре – на заре», – он снова рассмеялся, вытирая с глаз слезы, – «опустила – закрыла»!
– Очень трогательно, – поддакнул Бен, – очень возвышенно.
– Скорее напыщенно!
– Просто очень ловко написано. Строчка «… скорбеть и плакать по жене, дочери и сестре» сообщает нам о смерти не одной, но сразу трех женщин. А это уже, согласись, настоящий талант – сказать о многом в немногих словах. Это ли не возвышенно.
Джон нахмурился:
– Понятно. Ты уже читал это. Бен покачал головой:
– С чего ты взял?
– Да потому что именно эту мысль мадам Смиренная Добродетель утверждает в следующем параграфе своей статьи.
– Ну и что с того, – невинно удивился Бен, – эта мысль лежит на поверхности, ее трудно не заметить. Ну, давай читай дальше.
Джон подозрительно посмотрел на него:
– О многом немногими словами, говоришь, да она же дает образец, по которому каждый может написать свою собственную элегию.
– Хорошее дело.
– Очень хорошее. Главное – выбрать нужную персону, чтобы воспеть в творении какого-нибудь там убитого, или утонувшего, или на морозе замерзшего.
– Уж лучше их воспевать, чем повешенного за кражу цыпленка.
– Да, уж куда лучше.
– Надо воспевать тех, у кого нет общепризнанных добродетелей, – продолжал развивать свою мысль Бен. – Хотя, знаешь, я думаю, что смерть возвеличивает человека, даже если при жизни у него и не было особых достоинств.
Джон снова нахмурился:
– Говорю тебе, ты уже читал эти стишки, черт тебя подери. Зачем ты тогда заставляешь меня снова их тебе читать?
– А ты действительно считаешь, что все это чушь, нелепая и смешная? – совершенно серьезно спросил Бен. – Неужели чувствительный стишок, написанный искренним и глубоко скорбящим человеком, заставляет тебя смеяться до слез?
– Скорбь человека не может служить извинением его плохим стихам, – отчеканил Джон. – Если человек не может скорбеть изящно и выразительно, то пусть он по крайней мере скорбит молча. Но знаешь, мне кажется, что все эти критические рассуждения мадам Смиренной Добродетели очень уж остроумные, я бы даже сказал, они – самое примечательное, что я когда-либо видел на страницах газеты твоего брата. Возможно, ты просто еще не оценил по достоинству хорошо завуалированную иронию этой дамы.
Бен усмехнулся:
– Я-то высоко ее ценю, а вот что сейчас будет с твоей оценкой.
– Что ты хочешь сказать?
– Хочу сказать, что под именем Смиренная Добродетель скрывается не какая-то там остроумная дама, а я, соломенная ты голова, Джон.
С минуту Джон ошарашенно смотрел на Бена и наконец выдавил:
– Эта мадам Смиренная Добродетель – ты?
– Именно, – подтвердил Бен, стараясь казаться беспечным. Хотя знал, что его идиотская улыбка наводит на мысль, будто он лжет.
– Клянусь, я б никогда не догадался. Вообще-то это очень на тебя похоже! А брат знает об этом фокусе?
39 
