Последние отзывы

  12  

– Я признаю, что мои убеждения были ошибочны, но цель – благородная, хотя средства для ее достижения вызывают некоторые сомнения.

– А вот у моего отца не было сомнений, когда он потчевал меня розгами, после того как на нас пожаловались рабочие.

– Джон, Джон, – вздохнул Бен, похлопав приятеля по плечу, – теперь я на четыре года мудрее и уяснил для себя, что значит частная собственность. На этот раз я договорился с подмастерьем.

– Но ты же сам знаешь, что подмастерье не решает такие вопросы. Что стоит для нас его слово?

– Его слово для меня на вес золота, поскольку он предлагает то, что мне очень нужно. – Бен начинал злиться.

– Ответ рассудительного человека, – не уступал Джон. – Рассудительный всегда найдет слова для оправдания любых своих действий.

Бен поджал губы, недовольство его росло. В Бостоне немногие – будь то мужчина или женщина, старик или юнец – могли превзойти его в рассуждениях, но лучший друг был одним из тех немногих, кому это удавалось.

Два подростка шли по пустырю, который разделял Квин-стрит – где находилась печатня старшего брата Бена – и Скул-стрит. Был солнечный февральский день. Они шли по тропинке, протоптанной другими детьми, слишком нетерпеливыми, чтобы идти обходным путем по улицам.

Внешне мальчики являли собой две противоположности: у Бена – каштановые волосы, пухлые щеки и острый подбородок, Джон – светло-русый, скуластый, с тяжелой челюстью, похожей на наковальню.

– Послушай, Джон, – снова начал Бен, – если тебя вдруг робость одолела…

– Я никогда этого не говорил, – ответил Джон. – Просто ты убедил меня, что мы получили разрешение Николаса Буна, хозяина, а никак не Томаса Перкинса, подмастерья. А теперь оказывается, что все наоборот.

– Я никогда этого не утверждал, прости, если тебе так показалось. Ты должен уяснить одну вещь: подмастерья имеют свою долю в деле. Вот поэтому я верю слову Тома.

– Долю, говоришь, – хмыкнул Джон. – Рабский труд – вот и вся его доля. Спасибо, я как-нибудь обойдусь без этих живописных синяков и кровавых рубцов, что ты носишь под рубашкой в качестве своей доли за работу в печатне.

– Ну, знаешь, – немного помолчав, пробормотал Бен, чувствуя противный кислый привкус во рту, – не у всех подмастерьев такая участь, как у меня. Но Джеймс мой брат, и мы не должны дурно говорить о нем.

– Как раз я должен дурно говорить о твоем брате, – тут же отреагировал Джон. – Должен, потому что он бьет тебя только за то, что в одном твоем мизинце ума больше, чем в двух его кулачищах.

– Очень красочно изъясняешься. С такими талантами тебе б лучше рифмоплетом быть и стишки сочинять, а не математикой заниматься.

Джон внимательно посмотрел на Бена, но с прежней настойчивостью продолжал:

– Излагать простейшие факты жизни – это вовсе не поэзия. И скажи мне, где это твой хозяин и господин, почему ты не работаешь, а свободно разгуливаешь средь бела дня?

– Тот, с двумя кулачищами, который тебе так не нравится, накачивает себя элем в «Зеленом драконе», – ответил Бен. – Во всяком случае час он там просидит точно, поэтому нам надо спешить.

– А-а! Я-то думал, мы не должны дурно говорить о Джеймсе, – ехидно заметил Джон.

– Говорить правду не значит говорить дурно, – ответил Бен, затем добавил уже более спокойно: – У Джеймса хорошие намерения, вот только темперамент у него… ну, и я тоже, что греха таить, люблю провоцировать…

– Да, похоже на то, – согласился Джон. – Но я все же думаю, что Джеймс мог бы быть и поумнее. Он просто вне себя оттого, что его брат, который младше на целых восемь лет, все время оказывается сообразительнее.

Бен разделял его мнение, но, не желая дальше развивать тему, равнодушно махнул рукой:

– Знаешь ли, работать печатником мне по вкусу. В Бостоне я вряд ли могу найти лучшее занятие.

– А, ну да, в Бостоне, – подхватил Джон, и они обменялись быстрыми взглядами заговорщиков. Им обоим не терпелось посмотреть, а что же там – за горизонтом. Джеймс своими рассказами о Лондоне, где он служил в подмастерьях, только подливал масла в огонь. Иногда Бен был просто уверен, что старший брат делает это нарочно, дразнит его, зная, что Бен не может уйти, поскольку связан с ним обязательствами до своего совершеннолетия.

– Ну вот, мы почти пришли, – сказал Бен. – Ты со мной или нет?

Джон только беспомощно развел руками:

– Моя мама говорит, что судьба у меня такая – кончить жизнь в дурной компании.

  12