... 
49 
— Попробуем… Донни Айткенсайд, — начала она.
— Тот, который пообещал избить твою учительницу?
— Да… ну, и изнасиловать ее, думаю, он собирался еще и изнасиловать ее. Еще Макартур. Моррис считал, что Макартур был хуже всех, но не зна. И Кит Кэпстик, который оттащил от меня пса. И я думала, он мой папа, раз он это сделал. Но был ли он им? Не зна.
Когда она говорит о них, подумала Колетт, то словно ускользает куда-то — в страну детства, где дикция небрежна.
— Эл, ты записываешь? — спросила она.
— Ты же видишь, что нет.
— Ты отвлеклась. Просто составь список.
Эл сосала ручку.
— Был еще этот Цыган, торговец лошадьми… Думаю, у него были родственники, двоюродные братья и сестры по всей стране, он постоянно трындел о них, возможно, они заходили к нам в гости, но, по правде говоря, я не в курсе. И еще какой-то Боб Фокс?
— Не спрашивай меня! Записывай! Что он делал, этот Боб Фокс?
— Стучал в заднее окно. Дома моей матери. Чтобы все подпрыгивали от неожиданности.
— Что еще? Он должен был делать что-то еще?
— Не знаю. Навряд ли. Ну и Ник, конечно. Тот парень с пустым коробком. На кухне. Ой, погоди, я вспомнила наконец. О боже, да. Я знаю, где раньше видела его. Нам пришлось забрать его из каталажки. Он напился и упал, полицейские подобрали его на улице. Но они не хотели его засадить, они хотели, чтобы он протрезвел и они смогли избавиться от него, потому что он пачкал стены камеры слизью.
— Слизью?
— И они не хотели возиться с уборкой. Он лежал в камере и поливал все слизью, представляешь? Он не хотел выходить, поэтому ма пришлось спуститься и забрать его — они, полицейские, сказали, что нашли ее телефон в его бумажнике, поэтому они послали за ней машину, и ей пришлось спуститься к камерам. Дежурный сказал, нужна женская рука. Хи-хи. Саркастичный малый. Он сказал, теперь он может идти, раз за ним явилась его подстилка. Ма парировала, следи за губами, мусор, не то я тебе их расквашу. Он велел, оставь ребенка здесь, ты не можешь взять ее в камеру. А ма сказала — что, оставить ее здесь, чтоб ты ее лапал? Так что она взяла меня с собой, и мы забрали Ника.
Колетт ощутила слабость.
— Лучше бы я всего этого не начинала, — сказала она.
— Он вышел на улицу и заорал, что, мне нельзя напиться, всем можно, а мне нельзя? Ма пыталась его успокоить. Она говорит, пойдем, вернемся домой.
— И он вернулся?
— Наверное. Послушай, Кол, это было сто лет назад.
Колетт думала спросить, что за слизь была на стенах камеры. С другой стороны, не так уж ей хотелось знать.
Щелк.
КОЛЕТТ: Итак, сейчас половина двенадцатого…
ЭЛИСОН: …ночи, между прочим…
КОЛЕТТ: …и мы собираемся возобновить…
ЭЛИСОН: …теперь, когда я раздобыла бутылочку «Крозе-Эрмитаж» и готова вновь предаваться воспоминаниям о своей юности…
КОЛЕТТ: Эл!
ЭЛИСОН: …в то время как Колетт разжилась диетическим тоником и теперь чувствует, что ей хватит духу включить запись…
КОЛЕТТ: Мой дядя любил щекотать меня.
ЭЛИСОН: В смысле, твой папа?
КОЛЕТТ: Да, действительно. Мой папа. Но не просто щекотать…
ЭЛИСОН: Все нормально, не спеши…
КОЛЕТТ: В смысле, он был груб, тыкал в меня пальцем — а мужские пальцы, сама знаешь, такие толстые, — а я была маленькой, и он знал, что мне больно. О боже, и Гэв тоже это любил. Ему казалось, что это смешно. Может, поэтому я вышла за него. Из-за знакомого ощущения.
ЭЛИСОН: О да, классика жанра, выйти замуж за мужчину с таким же чувством юмора, как у отца. Я постоянно слышу об этом.
КОЛЕТТ: Я не смеялась, когда он это делал. Больше походило на — ну, знаешь, конвульсии. Как будто у меня был припадок.
ЭЛИСОН: Забавное, полагаю, было зрелище.
КОЛЕТТ: Он тыкал пальцем между моих тоненьких ребрышек. Это было похоже — правда было — на то, как он нападал на меня, вытянув палец… ох, боюсь, я не смогу это сказать…
ЭЛИСОН: Обычно ты не робеешь.
КОЛЕТТ: …как будто он тренировал меня.
ЭЛИСОН: Готовил тебя к будущей жизни. (Пауза.) Думаю, для этого и нужны отцы. Вот, хочешь платок?
КОЛЕТТ: Давай вернемся к нашим баранам. Тебе надо пораньше лечь спать, клиентка звонила, просила погадать ей на Таро перед деловым завтраком. Миссис Этчеллс, вы собирались рассказать мне о миссис Этчеллс.
ЭЛИСОН: Понимаете, наступил момент, когда мне понадобились собственные деньги. Я подумала, если я накоплю денег, то смогу сесть на поезд в Эш-Вейле и уехать куда-нибудь, мне было все равно куда. Вышло так, что миссис Этчеллс помогла мне начать. Однажды я стояла, прислонившись к забору перед ее домом, и ревела белугой, потому что Ники Скотт, и Кэтрин, и все остальные — потому что эти девочки, мои подруги, по крайней мере, я считала их подругами…
49 
