Последние отзывы

  137  

Затем последовало обвинение:

— Преступное поведение базировалось на презрении к другим, на вас непохожим. Самонадеянность не давала вам вглядеться в народы, которые вы лишали средств к существованию, в людей, которых вы презирали. Вы обвиняетесь в самонадеянности, в глупости, в невежестве. И Бог накажет вас. Великий Дух уже наказывает вас. Скоро от вас останется лишь память. Память о вашем позоре, безобразная, постыдная память.

Эти слова он произнес медленно и громко, обратив лицо к светлеющему небу. Белый старик сидел неподвижно, молчал.

Полная тишина. И полная неподвижность.

Факелы задымили, дети с помощью Джорджа Шербана погасили их. Проснулись цикады. Понемногу просыпались и делегаты, пробирались на трибуны, но амфитеатр все еще оставался полупустым, когда на арену вышла молодая женщина из Северной Индии, лидер тамошних молодежный армий Шарма Пател, известная всем как возлюбленная Джорджа Шербана.

Красивая, бросающаяся в глаза, яркая, она произвела на публику сильное впечатление, что не преминула отметить в своем отчете агент Ци Куань.

— Европа, главным образом Британия, но и другие страны тоже, — начала Шарма Пател, — всегда рассматривала Индию как лакомую добычу. Два с половиной столетия из Индии выкачивали природные ресурсы…

Далее в течение двадцати минут Шарма Пател глушила публику цифрами. Не самая удачная тактика. Амфитеатр, оставаясь настроенным благожелательно, зажужжал, народ переговаривался, обменивался впечатлениями.

— Индию оккупировали, как и другие страны, якобы для ее же собственного блага. Обитателей субконтинента с их сложной древней историей, с их множеством религий, культур, завоеватели считали низшими существами. Британия правила Индией при помощи пушек и бичей. Завоеватели вели себя как варвары… — Тут она перешла к обвинению: — Наглые и заносчивые, они грабили Индию во имя прогресса и оправдываясь собственным превосходством. Превосходством! Неуклюжие существа с медленно ворочающимися мозгами и жирными телами. Они не были способны выучить языки покоренных. Они не интересовались нашей культурой, нашей историей, нашими обычаями, образом мышления. Они вели себя как самодовольные глупцы…

Эти два свидетеля заняли время до восьми часов утра.

К завтраку проснулись все, и за столами проспавшие живо интересовались пропущенным. «Ну, это все давно известно», — такой комментарий раздавался чаще всего. Как будто они ожидали услышать что-то новое. Интересно, что? Эта общеизвестная реакция представляет для меня загадку.

Весь следующий день до пяти часов выдался невероятно жарким. Делегаты чувствовали дискомфорт. Все понимали, что время предстоит нелегкое. Народу слишком много. Воды слишком мало. Пыль проникает всюду. Время для сна, но где спать? Понемногу к лагерю подтягивалось местное население, глазело на молодежь, жаждущую тени, пищи, отдыха. Местные и делегаты скапливались группами, разговаривали, спорили, пели под аккомпанемент музыкальных инструментов и пели просто так, обсуждали условия жизни в разных странах. Такие беседы молодежи можно рассматривать как альтернативы законодательным ассамблеям или как их аналоги. Среди делегатов можно было видеть и Джорджа Шербана, и его брата, и других «звезд». Белый старик часто оказывался центром внимания той или другой группы.

Белые делегаты держались анклавом, слитным блоком перемещаясь из своего гетто в столовые, избегая встречаться взглядами с другими, стараясь казаться невидимыми — в общем, вели себя так, как когда-то вели себя покоренные ими народы. Понемногу, однако, их опасения рассеялись.

Наши агенты не теряли усердия. Становилось ясно, что все несколько введены в заблуждение собственным энтузиазмом в погоне за «справедливостью». Говорилось о «полной победе» над белой расой. Но что под этим подразумевалось? Обвинительное заключение логически влечет за собой какой-то приговор и приведение его в исполнение. Но к кому этот приговор применить? К белому старику Джону Брент-Оксфорду? Ко всей его группе? Из сообщений агентов можно заключить, что боевой дух в лагере царил весьма высокий, но несколько безадресный.

Я обратил внимание на разницу тональности ранних и более поздних сообщений наших агентов. Следует ли на основании того, что мы можем считать неверной оценкой ситуации, сделать вывод об ошибочности их заключений по тем или иным вопросам?

  137