112 
— Да, желудок у него совершенно ничего не удерживает в себе, — согласился врач, пригласивший Мэгрю на консилиум, — и шум от него стоит очень неприятный.
Как будто специально для того, чтобы еще более затруднить установление верного диагноза, Миркин — к которому до сих пор не вернулся слух — не отвечал на вопросы, даже когда у него пробовали узнать его имя и адрес, а когда у него вынимали кляп изо рта, начинал выть еще громче. Его вытье привело к тому, что за стенкой, в родильном отделении больницы, пациентки стали жаловаться и требовать, чтобы этого психа перевели куда-нибудь в такое место, откуда его не было бы слышно. Доктор Мэгрю немедленно согласился с этим и выписал направление в местную психиатрическую больницу на том совершенно естественном основании, что человек, противоположные части тела, которого со всей очевидностью рассогласованы между собой и который, по всей видимости, потерял память, — такой человек страдает неизлечимым раздвоением личности. В итоге мистер Миркин — при полном сохранении его анонимности, что отвечало профессиональным требованиям налоговой службы, — сам превратился всего лишь в статистическую единицу, был взят на казенный кошт, занесен в положенные списки и реестры и помещен в самую изолированную, хорошо обитую войлоком палату.
Тем временем сотрудники акцизного налогового управлений были слишком обеспокоены приключившейся у них самих потерей слуха и без энтузиазма относились к перспективе новой поездки во Флоуз-Холл. Они занимались тем, что направляли друг другу и адвокатам письма и памятные записки по вопросу о том, какие действия могли бы быть предприняты против министерства обороны в возмещение ущерба, нанесенного им вследствие того, что в ночь проведения рейда они не были заранее предупреждены о том, что вторгаются на артиллерийское стрельбище. Дело оказалось весьма затяжным еще и потому, что военные власти категорически отрицали, будто бы учебные стрельбы ведутся в ночное время. Не способствовала ускорению дела и оговоренная правилами необходимость получить от всех замешанных в нем работников акцизного управления подробные, собственноручно написанные объяснения по поводу всего происшедшего.
Жизнь во Флоуз-Холле тем временем входила в нормальную размеренную колею. Правда, были и кое-какие перемены. В парнике созрели огурцы столь длинные, что, по словам Додда, на его памяти никогда не бывало ничего подобного. Здорово раздалась Джессика. Все лето над вереском жужжали пчелы, жившие в соломенных ульях, а крольчата весело резвились на свободе. Вернулись даже лисы, почуяв, что атмосфера меняется. И впервые за очень долгие годы над Флоуз-Холлом пели кроншнепы. Жизнь возвращалась, и у Локхарта исчезло былое стремление упражняться в стрельбе по ней. Отчасти тут сказалось влияние Джессики. Но в гораздо большей степени это было следствием деятельности мисс Дейнтри, взявшей Джессику под свое крылышко и сумевшей не только воспитать в ней неприязнь ко всем видам охоты, но и выбить из Джессики всю сентиментальность. Тому и другому способствовали приступы тошноты по утрам, а всякие разговоры о журавлях и аистах прекратились. Джессика располнела и превратилась в обычную домашнюю женщину, наделенную острым языком. В ней все сильнее проступали черты, свойственные Сэндикотам: склонность к практичности и умение ценить комфорт. Под воздействием Джессики Флоуз-Холл стал преображаться. Старые оконные рамы и переплеты уступили место новым, пропускавшим гораздо больше света. Появилось центральное отопление, позволившее избавиться от сырости и сквозняков. Однако Джессика любила, чтобы в главных комнатах по-прежнему горел живой огонь. И потому Додд все еще добывал из заброшенной шахты уголь, однако делать это ему теперь было значительно легче, чем раньше. Акустическая война, которую учинил Локхарт, возымела в шахте странные последствия.
— Кое-где рухнула кровля, — рассказывал Додд, — но больше всего меня удивляет то, что стало с самим пластом. Уголь раскрошился, и там теперь кошмарное количество пыли.
Локхарт отправился посмотреть сам и провел в шахте несколько часов, исследуя эту странную метаморфозу. Уголь действительно раскрошился, и повсюду лежал толстенный слой угольной пыли. Локхарт выбрался наружу весь черный, но ликующий.
— Похоже, мы открыли новый метод добычи угля, — заявил он. — Если звук может бить стекла и вышибать окна, то почему нельзя применить его под землей, и с большей пользой?!
112 
