Последние отзывы

  81  

— А тебе что приснилось прошлой ночью, Пэтти?

— Я никогда не вижу снов. Что происходило в твоем сне?

— Не могу припомнить. Кажется, это было в нашем загородном доме.

— Как назывался этот дом? Ты говорил мне.

— Он назывался Белая Долина. По-английски это White Clen или White Clade. Его так прозвали из-за берез. Видишь ли, у берез белые стволы.

— Я знаю, что у берез белые стволы, глупый! В Англии есть березы.

— Разве? Да, наверное, есть. Но я не помню, чтобы видел их в Англии. О Пэтти, ты же еще не уходишь?

— Я должна идти, а то опоздаю за покупками.

— Ты получила сахарную мышку?

— Она запрыгнула мне в карман. Может, мне надеть мои новые сапожки?

— Да, конечно. В них ты выглядишь как русская.

— Они немного узковаты. Что, если они станут по дороге тереть?

— Вот еще забота! Ты наденешь свои новые сапожки, как храбрая девочка.

— Я ненадолго.

— Осторожно переходи дороги. Купи мне что-нибудь вкусного.

— Пойдем со мной, помоги мне надеть сапожки. Пэтти и Юджин вышли в кухню. Пэтти выглядела счастливее, чем обычно, и они много смеялись.

— Позволь мне надеть на тебя сапожки. Садись сюда. Юджин встал на колени и снял потрепанные, сделанные из шотландки тапочки Пэтти. Минуту он удерживал ее теплую полную ногу в своей руке. У него было ощущение, будто он держит большую птицу. Он взял сапог, и она, вытянув носок, стала втискивать в него ногу. Сапожки, которые Юджин помог ей купить и которые они теперь так долго обсуждали, были из черной кожи, подбитой изнутри шерстью, и доходили почти до колена. У Пэтти никогда прежде не было таких сапожек.

— Они слишком узкие, я же говорила тебе.

— Ты всегда жалуешься, что туфли тебе велики!

— Но не сначала. Сперва они слишком узкие, а затем становятся большими.

— Давай, проталкивай.

— Никак не могу просунуть.

— Ты не умеешь надевать сапоги. Все дело в том, чтобы добраться до ступни. Проталкивай.

Нога Пэтти достигла ступни сапога, Юджин почувствовал, как ее пятка твердо встала на место.

— Хорошо. Теперь другой.

После множества усилий Пэтти надела второй сапог.

— Теперь шубку. Сейчас ты настоящая русская!

Закутанная в свою кроличью шубку, с завязанным на голове шарфом Пэтти казалась почти шарообразной — такой прелестный сверток, какие можно было увидеть снежным утром на Невском проспекте. Юджин засмеялся над ней, а затем от полного счастья крепко прижал к себе и закружил. Через ее плечо он увидел стоящую в дверях кухни Мюриель Фишер. Она недоброжелательно смотрела на них обоих.

Юджин поспешно оставил Пэтти, опустив руки по бокам. Пэтти повернулась и тоже увидела Мюриель. Она поколебалась, а затем смело направилась к двери. Мюриель отошла в сторону. Юджин, пробормотав «Доброе утро», последовал за Пэтти в холл. Пэтти подошла к входной двери и открыла ее. Обжигая руки и лица, в помещение ворвалась волна ледяного воздуха. Сегодня было не так туманно, но все же снаружи, кроме густого темно-серого света, мало что можно было рассмотреть.

— Уф, Пэтти, как холодно. Не стоит долго держать дверь открытой.

— Выйди на минуту, — попросила Пэтти.

Дрожащий без пальто Юджин вышел на ступеньку, и Пэтти прикрыла за его спиной дверь. Внезапный холод пощипывал и разрумянил их лица, они пристально смотрели друг на друга в полутьме. Их лица, как два цветка, поникли и закрылись.

— В чем дело, Пэтти? Я замерзаю.

— Я хотела сказать… О, это не имеет значения.

— Скажешь, когда вернешься.

— Я ведь вернусь, правда?

— Что ты хочешь сказать? Конечно, ты вернешься.

— А ты будешь здесь, не так ли?

— Конечно буду.

— Ты всегда будешь здесь, правда, Юджин, всегда?

— Всегда! Будь осторожна, Пэтти, и не упади в своих новых сапожках.

Пэтти скрылась в холодном полумраке утра, осторожно ступая по тротуару, на котором снег застыл серыми, как сталь, комками. Юджин вернулся в сравнительно теплый холл. Возможно, ему следовало пойти с ней. Его немногочисленные дела могли бы и подождать. Однако его порадовали ее слова. Она никогда прежде не говорила ему «всегда». Улыбаясь, он пересек кухню и открыл дверь своей комнаты. Мюриель Фишер, сидевшая у стола, встала. Юджин медленно вошел.

— Мисс Мюриель…

— Извините, — очень тихо сказала Мюриель, — могу я поговорить с вами минуту?

Юджин пристально вглядывался в лицо девушки. В первый момент ему показалось, что она гримасничает. Лицо ее сморщилось и исказилось, как будто его подвесили на крюк. Мюриель всегда была неприятна ему своей мертвенной бледностью. Теперь же она напоминала испытывающего муки демона, и он отпрянул от нее.

  81