Последние отзывы

  55  

— Подумал, что, пожалуй, поджарю потрошки, — сказал он, смерив холодильник взглядом, провозглашавшим: «Частная собственность — воровство».

— Чувствуйте себя как дома, — сказала Энн, что было совершенно лишним. — Вы не видели Грэма?

Бейли только мотнул головой и продолжал разворачивать полиэтиленовые пакеты.

Вероятно, пошел посикать. Она дала ему пару минут, потом еще пару на случай, что он стоит в очереди. Потом поднялась к его кабинету, легонько постучала и повернула ручку. Внутри было темно. Она вошла внутрь и подождала, пока ее глаза привыкли к сумраку. Нет, он не прятался тут. Случайно она поглядела в сад, ближнюю часть которого подсвечивала стеклянная дверь гостиной. В глубине, в самой темной части, на альпийской горке сидел Грэм и пристально смотрел на дом.

Она быстро спустилась в гостиную и плотно задернула занавески. Затем вернулась на кухню, где Бейли с вилкой в руке снимал полупрожаренные куски куриной печени со сковородки. Она схватила тарелку, опрокинула на нее содержимое сковородки, сунула тарелку ему в руку и толкнула псевдобродягу в сторону гостиной.

— Циркулируйте, мистер Бейли, — потребовала она. Потом прошла через кухню и вышла через боковую дверь. Когда она подошла к нему, он сидел на большом камне, его левый ботинок давил юную бахромку трав. Между ботинками была зажата полупустая бутылка «Хейга». Он смутно хмурился на теперь задернутую стеклянную дверь. С этого расстояния взлеты и угасания шума в гостиной выравнивались в средний регистр.

Энн испытывала жалость к Грэму и еще раздражение много сильнее прежнего. Конфликт разрешился компромиссным профессиональным тоном.

— Грэм, что-нибудь случилось или ты просто пьян?

Он отвел глаза и ответил не сразу. Иногда, подумалось ему, вся жизнь состоит из жен, задающих тебе агрессивные вопросы. Пятнадцать лет этого с Барбарой. Когда он познакомился с Энн, то решил, что с этим покончено. А теперь, очевидно, все началось по второму кругу. Почему нельзя оставить его в покое?

— Пьян — да, — сказал он наконец. — ПРОСТО пьян — нет.

— В чем дело?

— А! Дело — смотреть, как жена целует друга. Дело, дело. Смотреть, как лучший друг поглаживает… задницу жены. Дело, дело.

Значит, вот что. Где же он тогда стоял? Но в любом случае какого черта? Почему она не может позволить Джеку Лаптону поцеловать ее на вечеринке? С большим трудом она сохранила свой тон медицинской сестры.

— Грэм, я поцеловала Джека, потому что была рада его видеть, и он прилагает все усилия, чтобы вечеринка удалась, чего о тебе в эту минуту я никак сказать не могу. Он обнял меня, потому что… потому что он — Джек. Я оставила его с Динной и Джоанн, и он резвится вовсю.

— А! Извини. Извини. Моя вина. Недостаточно помогал с вечеринкой. Джек помогает. Джек за помощь получает право поглаживать задницу жены. Надо быть более исполнительным. Добрый старина Джек, милый старина Джек. Дело? — Вопрос он задал бутылке «Хейга». — Ни в чем дело. Дело разделалось. Жена целует помощника. Дело разделалось. И больше ничего.

Энн не была уверена, что сумеет сдержаться. Она подобрала бутылку и пошла к дому, выливая виски на траву. Закрыла боковую дверь и заперла ее. И вновь появилась в гостиной с бутылкой вина в каждой руке для объяснения своего отсутствия. То тут, то там она упоминала, что Грэм перебрал и отсыпается наверху. Новость расползлась постепенно, и с приглушенными улыбками гости начали расходиться. Джек, запоздало попытавшись разъединить Динну и Джоанн, удалился с ними обеими.

Оставалось всего три гостя, когда Грэм атаковал стеклянную дверь садовыми вилами. Зубья только скользнули по стеклу, а потому он повернул их и разбил стекло рукояткой. Затем методично посшибал оставшиеся осколки, пока не образовалось отверстие, достаточно широкое, чтобы он мог пролезть в него, пригнувшись. Он метнул вилы на газон, точно копье, они воткнулись в дерн, закачались и упали, — затем, толкая перед собой занавеску, он забрался в свой дом. Выпутываясь из складок и мигая от яркого света, он увидел перед собой свою жену, своего коллегу Бейли и молодую парочку, как будто незнакомую. Муж уже заносил бутылку в ожидании свихнувшегося взломщика. Бутылка была полной.

— Поосторожнее. Два двадцать пять это пойло. Возьмите белое, если уж вам приспичило. — Затем он неуверенной походкой направился к креслу и сел. Ему пришло в голову, что, пожалуй, следует объяснить свое поведение. — А! — сказал он. — Был заперт снаружи. Извините. Извините. Ключа при себе не оказалось.

  55