Последние отзывы

  32  

— Именно потому, что я неспособна на самовыражение, я считаю, что это нечестно.

— В любом случае, я написала всего один роман.

— Да, и что ты будешь делать, когда деньги за него перестанут поступать? С тем романом тебе очень повезло, но когда-нибудь все это закончится.

Анна, сделав над собой усилие, сдержалась. То, что сказала сейчас Молли, было недоброжелательством в чистом виде: дескать, я рада, что тебе предстоит пройти через те же трудности и лишения, с которыми приходится иметь дело всем нам, всем остальным. Анна подумала: «Мне жаль, что я стала так чувствительна ко всему, к любой мелочи. Когда-то я бы даже этого и не заметила: а теперь любой разговор, любая встреча напоминают прогулку по минному полю; и почему я не могу примириться с тем, что даже самые близкие друзья время от времени вонзают в тебя нож, глубоко, прямо между ребер?»

Она чуть было не ответила, сухо: «Ты будешь рада услышать, что деньги за тот роман едва капают, и скоро мне придется искать работу». Но вместо этого она, отвечая только на поверхностный смысл слов Молли, сказала весело:

— Да, я думаю, трудности с деньгами начнутся очень скоро, и мне придется искать работу.

— И ты ничего не делала, пока меня не было?

— Конечно делала: я проживала очень сложный жизненный отрезок.

Молли опять посмотрела на нее скептически, и Анна сдалась. Она сказала легко, шутливо, наигранно жалобно:

— Год выдался тяжелый. Начать с того, что у меня чуть было не случился роман с Ричардом.

— Я так и поняла. Год, должно быть, выдался действительно тяжелый, если ты могла хотя бы подумать о Ричарде в этом смысле.

— Знаешь, у них там, в верхах, царит очень интересная разновидность анархии. Ты бы удивилась. Почему ты никогда не говоришь с Ричардом о его работе, это так странно.

— Ты хочешь сказать, ты им заинтересовалась потому, что он так богат?

— Ну Молли. Это же очевидно, что нет. Я же сказала тебе: все рушится и распадается на части. Эти там, наверху, они вообще ни во что не верят. Они напоминают мне белых в Центральной Африке, те частенько говаривали: «Да, конечно же, черные утопят нас в море через пятьдесят лет». Они говорили это жизнерадостно, перефразируя: «Мы знаем: то, что мы делаем, — неправильно». Но, как выяснилось, все должно было случиться и случилось гораздо раньше, чем через пятьдесят лет.

— Вернемся к Ричарду.

— Так вот, он пригласил меня на шикарный ужин. Это случайно получилось. Он тогда только что приобрел контрольный пакет акций в производстве всех алюминиевых кастрюль, или же — чистящих средств для котелков, или же — пропеллеров в Европе, что-то в этом роде. Там было четверо воротил бизнеса и четверо их милашек. Я была одной из милашек. Я сидела и смотрела на лица собравшихся за столом. Боже правый, это было кошмарно. Ко мне вернулись коммунистические настроения самой первой, примитивной, стадии, — помнишь, когда кажется, что достаточно просто перестрелять всех этих подлецов, — так мы думали до того, как поняли, что те, кто им противостоит, безответственны в той же степени. Я смотрела на эти лица, я просто сидела и смотрела.

— Но мы всегда это знали, — сказала Молли. — Что в этом нового?

— Скорее, все просто снова встало на свои места. А потом, как они обращаются со своими женщинами! Разумеется, совершенно не отдавая себе в этом отчета. Боже мой, мы иногда расстраиваемся из-за того, как мы живем, но как нам все-таки повезло: те, с кем общаемся мы, хотя бы наполовину цивилизованные люди.

— Вернемся к Ричарду.

— Ах да. Хорошо. Это не было чем-то значительным. Просто случайный эпизод. Он отвез меня домой, на таком очень шикарном новом «ягуаре». Я угостила его кофе. Он был уже на взводе. Я сидела и думала: «Что ж, он ничем не хуже многих идиотов, с которыми мне в моей жизни случалось переспать».

— Анна, что на тебя нашло?

— Ты хочешь сказать, тебе незнакомо это чувство ужасающего морального истощения, когда на все уже наплевать?

— Я о том, как ты говоришь. Не так, как раньше.

— Очень может быть. Но мне пришло в голову вот что — если мы ведем так называемую свободную жизнь, то есть живем как мужчины, почему бы нам не начать говорить на том же языке?

— Потому что мы не такие. В этом все дело.

Анна засмеялась.

— Мужчины. Женщины. Связанные. Свободные. Хорошие. Плохие. Да. Нет. Капитализм. Социализм. Секс. Любовь…

— Анна, что произошло между тобой и Ричардом?

  32