Надо вступать в высокие дипломатические отношения

Я постоянно встречаюсь с людьми, мне их представляют

На разных сборищах,

И почему-то

Раньше ли, позже ли -

Мне ласково намекают,

Что тот иль иной джентльмен

(Или леди) -

Все, как один, юные, с нежными лицами,

Жизнью почти что не битые -

Совсем недавно бросил пить.

Каждый из них

Пережил

Трудные времена,

Но ТЕПЕРЬ

Наконец-то

(И вот это «ТЕПЕРЬ»

Злит меня больше всего)

Они, стало быть, счастливы и горды,

Поскольку сумели,

Превозмогли

Кромешный бред алкоголизма.

Блевать меня тянет

С их жалких побед.

Я начал пить в одиннадцать,

Как только залез впервые

В винный погреб

В доме у школьного друга.

К пятнадцати я

Успел

Побывать за решеткой

Раз так пятнадцать-двадцать,

Три раза лишиться водительских прав,

Вылететь с пары иль тройки десятков

Гнусных работ…

Меня избивали и оставляли

Валяться замертво

На множестве темных улочек,

Забирали дважды в больницу,

А уж опасных,

Самоубийственных приключений моих – И просто не счесть.

Я пил этак пятьдесят четыре

Годочка с гаком -

И намерен продолжить

В том же разрезе.

И, значит, теперь меня представляют

Этим юным,

Румянощеким, стройным, неуязвленным,

Изящным созданьям,

Которые утверждают,

Что превозмочь сумели

Ужасное зло

Пития?!

Должно быть, истина кроется в том,

Что никто из этих ребят

Не испытал ничего – просто они

Бегали по касательной,

Ручки боялись запачкать,

Только делали вид, что пьют.

Хорошо говорят про таких -

Сбежал из пламени ада,

Задувши свечку!

Ведь надо долго стараться

И долго трудиться, чтоб совершенства добиться

В любом искусстве,

Включая пьянство.

И вот еще что -

Мне пока не случалось встречать

Средь завязавших молодых этих пьяниц

Ни одного, кто от трезвости

Стал бы хоть чуточку лучше!

Proper Credentials are Needed to Join

Идиотизм по-любому

Мы пытались прятать последствия в доме -

Чтоб соседи не видели.

Это было непросто – ведь иногда нам обоим

Приходилось выйти из одновременно,

А когда возвращались -

Весь дом был измазан

Мочой и фекалиями.

Этот пес не умел делать свои делишки где надо,

Зато у него были

Самые голубые глаза на свете,

И ел он все, что давали,

И телевизор смотрел с нами частенько.

Однажды вечером мы вернулись -

А пес исчез.

На земле была кровь,

След кровавый тянулся наружу, по саду.

Я по следу пошел -

Лежал он поодаль, в кустах,

Жестоко убитый.

А на груди, под перерезанным горлом,

Болталась табличка:

«Здесь, в этом районе, нам не нужны

Подобные твари».

Пошел я в гараж за лопатой.

Жене сказал: «Не стоит сюда ходить».

Вернулся с лопатой

И принялся копать.

Я чувствовал – вон они, наблюдают сзади,

Из-за опущенных штор.

Теперь их райончик снова прекрасен -

Тихий и милый райончик,

Лужайки зеленые, улочки тихие,

Церкви, детишки, магазины – ну и так далее.

А я копал.

Silly Damned Thing Anyhow

Как бабочка на огонь

Дилан Томас, ясно, любил и аплодисменты,

И халявную выпивку, и сговорчивых дам,

Но этого было как-то немножко слишком -

И по итогам он написал всего-то

Чуть больше сотни стихов,

Зато едва не любое из них

Умел декламировать

Знатно.

А вот читать, пить иль заниматься сексом -

Скоро стало

Единственной его проблемой.

Доведенный до ручки

Тщеславием собственным

И кучей поклонников-дураков,

Он плевать хотел на столетия -

Ну, а они

В ответ

Оплевали

Его!

Moth to the Flame

От семи до одиннадцати

Дела никогда не идут настолько паршиво,

  34