Последние отзывы

  25  

— Да, и чем скорее, тем лучше. Хотя новые боги и хмурят брови на полигамию, многие из царей не взяли себе цариц. Идоменей, к примеру. Ты только представь! Одна дочь — на троне Микен, а вторая — на критском. Какой триумф!

Отец заколебался:

— Крит уже не обладает такой властью, как прежде. Эти два трона нельзя сравнивать.

— Филоктет?

— Да, он достойный муж, ему пророчат великие подвиги. Однако он царь Фессалии, а значит — вассал Пелея и Агамемнона. Я больше склоняюсь к Диомеду, он только что вернулся из похода на Фивы и купается в богатстве не меньше, чем в славе. И Аргос лежит по соседству. Если бы Пелей был моложе, то я не искал бы никого другого, но, говорят, он отказывается жениться вторично.

— Что проку рассуждать о тех, кто недоступен, — тут же вставила мать. — Всегда останется Менелай.

— Разве можно забыть о нем!

— Разошли приглашения всем, Тиндарей. Кроме царей есть еще их наследники. Одиссей фактически царствует на Итаке, ведь Лаэрт уже дряхлый старик. И Менесфей намного прочней сидит на афинском троне, чем Тесей до него, — хвала богам, нам не придется иметь дело с Тесеем!

Я подскочила на месте.

— Что это значит?

У меня по коже побежали мурашки. Глубоко в сердце я надеялась, что Тесей придет за мной и потребует себе в невесты. Я не слышала его имени с тех пор, как вернулась из Афин.

Мать взяла мои руки в свои и крепко их сжала.

— Что ж, Елена, лучше, если ты узнаешь об этом от нас. Тесей мертв — изгнан и убит на Скиросе.

Я рванулась прочь к себе в комнату, мечты мои пошли прахом. Мертв? Тесей мертв? Часть меня навеки остыла с его смертью.

Две луны спустя приехал мой зять Агамемнон со своим родным братом Менелаем. Когда они вошли в тронный зал, я была там — непривычно до головокружения: все разговоры вдруг завертелись вокруг меня. Гонцы, посланные от дворцовых ворот, предупредили нас заранее, и верховный царь Микен и всей Эллады вошел в зал под звуки горнов, шагая по золотой дорожке, расстеленной ему под ноги.

Я никогда не могла понять, нравился он мне или нет, но понимала, почему во многих он вызывал благоговение. Очень высокого роста, с выправкой и статью профессионального воина, он шел так, будто ему принадлежала вся ойкумена. Смоляные волосы с проблесками седины, цепкий, с затаенной угрозой взгляд, крючковатый нос, на тонких губах застыла гримаса презрения.

Мужи с такой смуглой кожей были редкостью для Эллады, земли рослых и белокурых, но вместо того, чтобы стыдиться своей смуглости, Агамемнон гордо выставлял ее напоказ. Вопреки моде на чисто выбритый подбородок он щеголял длинной черной кудрявой бородой, скрученной в аккуратные жгуты, закрепленные золотой тесьмой; волосы на голове были убраны на тот же манер. Одет он был в длинный хитон из пурпурной шерсти, расшитый прихотливым золотым узором, в правой руке нес царский скипетр из литого золота, поигрывая им на весу, словно тот был сделан из мягкого туфа.

Мой отец спустился с трона и встал на колени, чтобы поцеловать ему руку, — почтение, которое все цари земель Эллады были обязаны оказывать верховному царю Микен. Мать шагнула вперед, чтобы присоединиться к ним. На мгновение обо мне все забыли, и это дало мне время присмотреться к Менелаю, моему возможному жениху. О! Мое страстное предвкушение сменилось возмущенным разочарованием. Я практически сжилась с мыслью, что стану женой второго Агамемнона, но этот человек был на него ничуть не похож. Он действительно был родным братом верховного царя Микен, сыном Атрея, вышедшим из той же утробы? Это казалось невозможным. Низкого роста. Коренастый. Ноги такие короткие и кривые, что в его узких штанах они смотрелись просто смешно. Круглые сутулые плечи. Мужчина с мягким нравом, не любящий спорить. Заурядные черты лица. Волосы такие же огненно-рыжие, как у моей сестры. Возможно, он показался бы мне более привлекательным, если бы волосы у него были другого цвета.

Отец кивнул мне. Нетвердо ступая, я подошла к нему и подала ему руку. Царственный гость посмотрел на меня, и в его взгляде вспыхнуло восхищение. Первый раз в жизни я столкнулась с удивительным фактом, который в будущем станет для меня обычным делом: я была ни больше ни меньше чем призовым животным, которое должно было достаться тому, чья ставка окажется выше.

— Она — совершенство, — обратился Агамемнон к отцу. — Как тебе удается производить на свет таких красивых детей, Тиндарей?

  25