Последние отзывы

  90  

Они переглядываются в некоторой растерянности, и Жоакин Сасса задумчиво говорит: Если будем то и дело останавливаться. чтобы подработать, до Пиренеев никогда не доберемся, да и сколько мы так заработаем? что заработаем, то и потратим, а, по-моему, лучше нам будет уподобиться цыганам, кочующим с места на место, они-то чем живут? — он не то спрашивает, не то просит подтвердить, что — манной небесной. Отвечать ему берется Педро Орсе, поскольку он родом с юга, из тех краев, где племя это представлено полно и разнообразно: Мужчины подковывают и лечат лошадей, женщины торгуют всякой всячиной по рынкам или из-под полы и предсказывают судьбу. Нет уж, лошадей с нас довольно, и так сраму не оберешься, а, кроме того, мы в этой материи слабо разбираемся, что же касается судьбы, то как ни старайся, от неё все равно не уйдешь. Ты забыл еще, что перед тем, как продать коня, его сперва надо купить, а у нас денег не хватит, даже тот, что есть — и то краденый. Молчание воцарилось, но уже через минуту было свергнуто Жоакином Сассой, который в очередной раз проявил практическую сметку: Я вижу единственный выход из положения — в первом же большом городе надо купить на толкучке одежду и продавать её по деревням чуть дороже, эту бухгалтерию я возьму на себя. Идея за неимением лучшего показалась привлекательной: раз уж учителями, фармацевтами, сельскими тружениками наши герои быть не могут, а конокрадами — не хотят, значит, станут старьевщиками и тряпичниками, бродячими торговцами готовым платьем мужским, дамским, детским, занятие почтенное и, если с умом взяться, небезвыгодное.

Набросав таким образом план жизни, они легли спать, и теперь пришло время сказать, каким образом размещаются эти пятеро в галере, которая называется теперь Парагнедых: Педро Орсе — в передней части, поперек, на узком соломенном тюфячке, Жозе Анайсо и Жоана Карда — вдоль, в проеме между бортом и наваленным багажом, а Жоакин Сасса и Мария Гуавайра — у другого борта, но ближе к задку фургона. Оба ложа целомудренно отгорожены подобием занавесок, и по этой же причине если Жозе Анайсо и Жоане Карде требуется ночью выйти на вольный воздух, то они выбираются через передок, мимо Педро Орсе, но он не в претензии: здесь все, в том числе и беспокойства с неудобствами, делится поровну. Ну, а как же поцелуи, объятия, ласки и любовные игры? — осведомятся те, кто сверх меры наделен от природы интересом к нескромным подробностям, а мы им на это ответим, что любовники для отклика на сладостный зов плоти избирают один из двух возможных способов: либо находят в окрестных лугах и рощах укромное и уютное место, либо пользуются намеренным отсутствием своих спутников, без слов понимающих, когда надо оставить их наедине.

Вопреки тому, что советует лирическое чувство, отправились они в путь не с первым проблеском зари, зачем вставать спозаранку, если времени у них теперь сколько угодно? — впрочем, это соображение было не единственным и не главным: задержались они прежде всего потому, что приводили себя в порядок, мужчины побрились, женщины почистили перышки, выколотили и выбили пыль из одежды и, отыскав в лесу подходящую полянку, натаскали туда воды из реки и вымылись по очереди и попарно, а в голом виде или нет происходило это купанье, мы не знаем и спросить некого. Последним принял эту, с позволения сказать, ванну Педро Орсе, взявший с собою пса, и они разыгрались там, хочется сказать, как малые дети: пес толкал старика мордой, старик пригоршнями плескал в него воду, и оба хохотали, хоть звучит это неправдоподобно, и, случись здесь быть прохожему человеку, он строго сдвинул бы брови, глядя на такое несообразное с преклонными годами мальчишеское веселье. И следов не осталось от их стойбища — разве что вытоптанная трава, да лужи в том месте, где происходило купанье, да пепел меж почерневших от огня камней, на которых разводили они костер — первым же порывом ветра сдует его, первый же сильный дождь прибьет и пригладит истоптанную землю, и только закопченные камни укажут, что были здесь люди, и в случае надобности послужат для нового костра.

Погодка стоит — как по заказу. Со склона холма, где был их лагерь, они съезжают вниз, на дорогу, лошадьми правит, никому не доверяя бразды правления — сиречь, вожжи — Мария Гуавайра: такой спуск требует от возницы искусства и умения говорить с лошадьми, кругом валуны да утесы, не дай бог, подвернется копыто, сломается ось — не выберешься. А лошади ещё не успели приноровиться друг к другу, не достигли, так сказать, полного взаимопонимания: Пиренеец не доверяет крепости ветеранских сухожилий, а Галисиец, получив нежданно-негаданно напарника, все тянет в сторону, словно хочет отделаться от него, вынуждая того тем самым к дополнительным усилиям. Эти недоразумения не укрываются от зоркого глаза возницы, и, оказавшись на дороге, она приводит старика в чувство, виртуозно перемешав в должных пропорциях ласку и таску. Имена для коней придумал Жоакин Сасса, рассудив, что эти две лошадиные силы — не чета тем, что были запрятаны под капот Парагнедых: те были неразличимы и хотели одновременно и одного и того же, а эти отличаются всем решительно, кроме разве что масти — и нравом, и видом, и возрастом, и темпераментом, а потому совершенно необходимо дать каждому из них собственное имя, вот пусть и зовутся — Пир и Гал. Очень глупо, сказал на это просвещенный Жозе Анайсо, Пирр — это был такой невезучий древний царь, а галл — значит «француз». Мы не в древности, отрезал Жоакин Сасса, и не во Франции, я — их крестный, и нарекаю одного Пиренеец, а другого — Галисиец, а сокращенно — Пир и Гал. Женщины с улыбкой переглянулись, слушая шутейную перепалку своих возлюбленных. Совершенно неожиданно встрял Педро Орсе: Будь они жеребцом и кобылой, и произведи на свет сыночка, его по правилам коннозаводства следовало бы назвать — Пигаль, и его спутники, знакомые с достижениями европейской культуры, воззрились на старика в удивлении, недоумевая, с чего это вспомнилась ему достозлачное место — да ни с чего, простое совпадение, непреднамеренная игра созвучий, и многие удачные каламбуры — суть плод случайности. О том, что есть в Париже Place Pigalle, не имел Педро Орсе ни малейшего представления.

  90