Последние отзывы

  23  

Телефон зазвонил, когда я отмечал в журнале, в каких тайниках давно не проверял бутылки с зажигательной смесью на предмет ее испарения. Я глянул на часы и удивился, кто это так поздно, – было уже почти одиннадцать. Сбегая по лестнице к телефону, я миновал папину спальню и услышал за дверью его шаги.

– Портенейль пятьсот тридцать один. Бип, би-бип, щелчок соединения.

– Ну, трах-тибидох, Фрэнк, я себе уже такие мозоли натер. Ты-то там как, резвунчик наш, сто чертей тебе в глотку?

Я скосил взгляд на аппарат, потом посмотрел на отца, который стоял у перил на верхней площадке лестницы и заправлял пижамную рубашку в штаны.

– Привет, Джейми, – сказал я в трубку. – Чего это ты так поздно?

– Какого хрена… А, старик там? – догадался Эрик. – Передай ему от меня, что он пидор гнойный.

– Тебе привет от Джейми, – крикнул я отцу; тот, ни слова не говоря, развернулся и проследовал назад в спальню. – Эрик, ты где? – проговорил я уже в трубку.

– Так я тебе и скажу, размечтался. Угадай.

– Ну, не знаю… В Глазго?

– Гы-гы, гы-гы, – загоготал Эрик. Я стиснул скользкую трубку.

– Как ты? С тобой все в порядке?

– Лучше некуда. А ты как?

– Все круто. Слушай, чем ты там питаешься? Деньги хоть есть? Автостопом ездишь или как? Тебя вообще-то ищут, но в новостях ничего пока не передавали. Ты хоть не… – Я осекся, побоявшись ляпнуть что-нибудь не то.

– Говорю же, все лучше некуда. Я тут собачками питаюсь! Хи-хи-хи!

– Господи боже, – простонал я. – Кончай ты с этими шуточками…

– Никаких шуток! Чем еще мне, спрашивается, питаться? Не жизнь, а сказка, братец Фрэнки! Я держусь сельской местности, сплошные поля да перелески, иногда удается кого-нибудь застопить, а когда рядом городишко какой-никакой, я примечаю бобика потолще да посочнее, втираюсь в доверие, завожу в лес, там убиваю и съедаю. Что может быть проще? Полезная штука свежий воздух.

– Ты их что, жаришь?!

– Естественно, жарю! – негодующе откликнулся Эрик. – Что я тебе, троглодит какой-нибудь?

– И больше никакой еды?

– Почему же. Еще я краду. В магазинах. Это, оказывается, так просто. Я на это дело запал, тащу что ни попадя, даже то, что не могу съесть: тампоны там всякие, мусорные мешки, целые поддоны чипсов, коктейльные соломинки по сотне в пучке, цветные свечи для торта, расфасованные по дюжинам, рамочки для фотографий, чехлы для руля из кожзаменителя, вешалки для ванной комнаты, стиральный порошок и сверхмощный дезодорант, дабы развеять устойчивый запах стряпни, и симпатичные коробочки для всякой всячины, блоки аудиокассет, колпачки с фиксатором для канистр, антистатик для пластинок, телефонные справочники журналы как похудеть кухонные прихватки пачки визиток искусственные ресницы косметику антиникотиновый пластырь игрушечные часы…

– Разве чипсы ты не любишь? – перебил я.

– Чего? – сбился он.

– Ты назвал целые поддоны чипсов в ряду того, что не можешь съесть.

– Фрэнк, ради бога! Ты что, хочешь сказать, что можешь съесть целый поддон чипсов?

– Ну а как ты вообще? – быстро спросил я. – Неудобно же, наверно, спать на траве там где-нибудь. И простудиться недолго.

– Я не сплю.

– Не спишь?

– Нет, конечно. Спать вовсе не обязательно. Тебя просто убеждают, что сон необходим, – дабы держать тебя под контролем. Кому это надо – спать? Тебя просто учат спать в детстве, вот и все. От этого можно легко отвыкнуть, если поставить себе такую цель.

Я же отвык. Я больше не сплю. Так гораздо легче не утратить бдительность, не попасть в засаду, идешь себе на автопилоте, и все. Великая вещь автопилот. Как пароход и человек.

– Пароход и человек? – тупо переспросил я.

– Слушай, Фрэнк, кончай повторять за мной, как попугай. – Он кинул в автомат еще несколько монет. – Вот вернусь, научу тебя, как не спать.

– Спасибо. А когда ты вернешься?

– Раньше или позже! Гы-гы, гы-гы.

– Погоди, Эрик, так зачем тебе есть собак, если ты все можешь украсть?

– Совсем, что ли, балбес? Я же сказал, это дерьмо все несъедобное.

– Так не проще ли красть вместо несъедобного что-нибудь съедобное, тогда и с собаками возиться не надо? – предложил я и сразу понял, что говорить этого не стоило; я чувствовал, как мой голос поднимается к концу фразы все выше и выше – верный признак того, что я совсем заговорился, несу полную белиберду.

– Псих, что ли? – выкрикнул Эрик. – Да что с тобой такое? Что ты несешь? Это же псы, обыкновенные псы! Не кошки, не мышки-полевки, даже не золотые рыбки!.. Я о псах говорю, дубина ты стоеросовая, понятно? О псах!

  23