Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
31 
В молчании мы ждали, что она скажет дальше.
— Многие видели, что случилось. Но они не понимали, в чем причина. Знали только несколько священников. И они послали мне весть. Рассказали нашим родственникам, те передали другим, и кто-то нашел ессеев и сообщил им. А ессеи сказали мне.
Мы все были потрясены ужасной новостью. Моя мама склонилась и опустила голову на плечо своей сестре, и та обняла ее. Но потом Елизавета выпрямилась, и мама вместе с ней. Елизавета снова заговорила.
— Родственники Захарии, все священники проследили за тем, чтобы его похоронили рядом с предками, — сказала она. — И вы думаете, что после этого я хоть раз зашла в храм? Ни разу до тех пор, пока вы не пришли в Иерусалим. Только когда тиран умер и попал в вечное пламя и огонь пожирающий. Только когда все истории про Иоанна и Иешуа были забыты. И что же мы увидели, представ перед Господом?
Никто не отважился ответить ей.
— Посему Иоанн отправится к ессеям, и это случится скоро. Там он будет в безопасности. А сейчас отправляйтесь в Назарет, пока сюда не нагрянула новая шайка грабителей. У меня им взять нечего. Я стара, а Иоанн юн, и нас они не тронут. Но мы с вами больше не увидимся. Нет. И разумеется, Иоанн должен услышать голос Господа. Он посвящен Господу, и ессеи знают, что он дал обет. Они позаботятся о нем, и он будет учиться до тех пор, пока ему не придет время. А теперь идите.
9
Солдаты Ирода, грабители, человек, убитый в храме, священник, убитый теми, кто искал его сына, а этот сын — мой двоюродный брат.
«Иешуа и Иоанн». Почему его рождение предсказали, и как мы связаны, и самый главный вопрос: что случилось в Вифлееме? Что заставило мою семью отправиться в Египет, где я прожил всю жизнь?
Однако думать я сейчас не мог, просто испытывал поочередно то любопытство, то страх. Страх стал частью моих мыслей. Страх стал частью истории. Мой родич Захария, священник с седыми волосами, падает под ударами солдат Ирода. И вот мы в этой деревне слышим отовсюду сердитые голоса: это жители возмущаются грабителями, печалятся об утраченном имуществе и ожидают дальнейших бед.
Наших животных мы нашли на окраине деревни, у привязи, где мы их и оставили. Рядом с ними стояла старая беззубая женщина и смеялась.
— Они хотели украсть их! — восклицала она. — А животные отказались двигаться. — Она кивала и хлопала себя по коленям, заливаясь довольным смехом. — Они просто не сдвинулись с места.
Неподалеку стоял маленький дом, у которого прямо на земле сидел старик и тоже смеялся.
— Они забрали мой талит[1], — выкрикнул он. — Я сказал им: «Берите, братья, берите!» — Он махнул рукой и продолжал смеяться.
Мы быстро погрузили на ослов свой скарб, водрузили Клеопу на спину одного из животных, усадили и тетю Марию, а затем моя мама обняла Елизавету, и они заплакали.
Маленький Иоанн стоял и смотрел на меня.
— Мы обойдем Иерихон и по долине направимся в Назарет, — объявил нам Иосиф.
Когда мама наконец рассталась с Елизаветой, мы двинулись в путь. Я и Маленькая Саломея шли впереди вместе с Иаковом, за нами увязалось еще несколько детей. Клеопа пел псалмы.
— А кто такие ессеи? — спросила меня Маленькая Саломея.
— Не знаю, — признался я. — Я слышал не больше, чем ты. Откуда мне знать?
Иаков вмешался в наш разговор:
— Ессеи не слушаются священников храма. Они считают, что настоящие священники только у них. Они потомки Садока. Они ждут, когда настанет время очистить храм. Они одеваются в белое и молятся вместе. Но живут раздельно.
— Так они хорошие или плохие? — хотела знать Маленькая Саломея.
— Для наших родственников они достаточно хороши, — ответил Иаков. — Откуда нам знать? Есть фарисеи, есть священники, есть ессеи. Скажем же молитву все вместе: «Слушай, Израиль: Господь — Бог наш, Господь един».
Мы пробормотали молитву вслед за ним на иврите. Мы повторяли ее каждый день по утрам, когда просыпались, и вечером. Я почти не задумывался над словами. Когда мы читали ее, то переставали делать все другие дела и произносили слова молитвы от всего сердца.
Я ничего не хотел говорить о том, что тревожило меня. У меня было неприятное чувство, что Иаков знал многое, но я не мог расспросить его при Маленькой Саломее. Мое настроение становилось все мрачнее, и страх подступал все ближе.
Мы шли очень быстро, вниз по склону горы, и перед нами разворачивалась равнина, прекрасная, залитая солнечным светом, заросшая пальмами. Она очаровала меня, несмотря на то что кое-где еще дымились пожарища. Повсюду были рассыпаны селения. Я видел, что местные жители занимались своими повседневными делами, как будто грабители вовсе не приходили сюда.
31 
