Последние отзывы

  140  

— Нет, нет, я не хочу выходить в мир, — сказала Миравелль.

Оберон надолго задумался, его фантастические веки опустились, потом поднялись.

— Конечно же, ты права. Где еще, если не здесь сможем мы изобрести контрацептив, который позволит нам совокупляться без того, чтобы тут же заделать еще одного? Бесспорно. Это блестяще. Очень хорошо.

В своей манере вяло и грациозно он пожал плечами.

— Но есть ли у нас деньги на счетах, которые, как ты говорила, тебе удалось пополнить? — спросил он.

— Отец оставил нам состояние, — сказала Лоркин. — Огромное состояние. Семья Мэйфейров все о нем разузнала. Теперь это не проблема. Не надо чувствовать себя кому-то обязанными. Мы совершенно свободны.

— Нет, никогда не чувствуйте себя обязанными, — мягко сказала Ровен.

— Вот и хорошо. Я вижу, эта дискуссия подошла к концу, — сказала Лоркин.

Она поднялась. Она взглянула на Ровен и что-то безмолвное пронеслось между ними, некий обмен приятием, конфиденциальностью и верой.

Оберон встал на ноги и взял за руку Миравелль.

— Пойдем, моя благословенная маленькая идиотка, — сказал он Миравелль, — мы отправимся ко мне в номер и продолжим смотреть "Властелина колец". Теперь они успели приготовить для нас конфеты из белого шоколада и холодное-холодное молоко.

— Ох, все так добры к нам, — сказала Миравелль, — Я вас всех люблю и хочу, чтобы вы это знали. И я так рада, что все плохие мужчины мертвы, а Родриго свалился с балкона. Это было самой главной удачей.

— Ну разве не прелестно она все разъяснила? — спросил Оберон насмешливо. — А если подумать, что мне придется выслушивать такое по восемнадцать часов в день… А как ты, Лоркин? Собираешься ли ты хорошенько пообщаться с братом и сестрой и затеять маленькую интеллектуальную дискуссию о своих научных изысканиях? Я просто свихнусь, если время от времени у меня не будет возможности поговорить с кем-нибудь, кто способен оперировать четырехсложными словами.

— Да, Оберон, — сказала она. — Я буду приходить к тебе чаще, чем ты, возможно, думаешь.

Она обошла стол и встала перед ним. Будто гора свалилась с его плеч, и он обнял Лоркин. Последовал пылкий поцелуй, и объятие медленно разомкнулось, их длинные изящные пальцы переплелись, чтобы разъединиться.

— Ах, я так счастлива, — сказала Миравелль. Она поцеловала Лоркин в щеку.

Оберон и Миравелль вышли.

Лоркин попрощалась со всей компанией формальными кивками, жестом предложила мужчинам вновь занять свои места, и тоже вышла из дверей.

В комнате повисла тишина.

Потом заговорила Ровен:

— У нее бесподобные способности, — сказала она.

— Понимаю, — отозвался я.

Больше никто не заговорил.

Какое-то время Мона сидела тихо, она все пыталась завладеть вниманием Ровен.

Потом очень мягко Мона сказала:

— Все кончено.

Ровен не ответила.

Мона встала, Квинн тоже. Наконец это сделал и я. Михаэль поднялся из вежливости, Ровен же осталась сидеть, задумчивая, отстраненная.

На какой-то миг складывалось впечатление, что Мона уйдет, так и не произнеся ни слова, но когда она уже подошла к дверям, она повернулась и сказала Ровен:

— Не думаю, что ты еще когда-нибудь меня увидишь.

— Понимаю, — сказала Ровен.

— Я люблю тебя, моя милая, — сказал Михаэль.

Мона остановилась, ее голова была опущена. Она не обернулась.

— Я никогда тебя не забуду, — сказала она.

Я был ошарашен. Совершенно сбит с толку.

Лицо Михаэля исказилось, будто его сильно ударили. Но он ничего не сказал.

— Прощайте, мои прекрасные смертные друзья, — сказал я. — Если я буду нужен, вы знаете, как меня найти.

Выражение лица Ровен, когда она обернулась, чтобы взглянуть на меня, невозможно описать словами.

И вот постепенно я все понял. Меня медленно осенило. Это напоминало озноб.

То, что нас связывало, прошло. Дело не только в том, что Мона решила уйти. У нас больше не было повода встречаться. Больше никакой мистики, чтобы оправдать нашу близость. Честь и достоинство, о которых я так уверенно говорил, требовали, чтобы мы прекратили вмешиваться в жизни друг друга, прекратили и дальше узнавать друг друга.

Нам больше не найти точек пересечения.

Талтосы были найдены, реабилитированы и будут в безопасности в Центре Мэйфейров. Речь Лоркин оказалась эпилогом.

Нам следовало расстаться.

  140