Глава 25

– Рафаэлла, девочка! – Не успев сойти с трапа самолета в Мадриде, она очутилась в объятиях матери. – Но что за чертовщина? Почему ты хотя бы не осталась в Париже на ночь? Когда твой отец сообщил, что ты прямиком едешь к нам, я решила, что он спятил.

Алехандра де Морнэ-Малль мягко пожурила дочь за синие круги под глазами, и Рафаэлла поняла по ее тону, что она не знает, по какой причине изменились ее планы. Было ясно, что отец ничего не сообщил маме ни о письме «мадам Вилард», ни об Алексе, ни о том, как она опозорила семью.

Рафаэлла устало улыбалась, тихо радуясь встрече с матерью, желая обрести под ее крылом убежище от отцовского гнева. Но вместо этого не ощущала ничего, кроме опустошенности, а в ушах все еще звучали слова отца: «Я не могу допустить, чтобы в моем доме оставалась шлюха, пусть даже на одну только ночь».

– Дорогая, у тебя усталый вид, ты хорошо себя чувствуешь?

Ослепительная красота Алехандры де Сантос-и-Квадраль, которой она славилась в юности, не померкла даже под натиском прошедших лет. Она все еще была яркой, интересной женщиной, вот только в зеленых глазах не видно было прежнего задорного огонька. Но она все еще была стройна, а черты лица не утратили своей прелести. Ее красота ничем не напоминала красоту Рафаэллы, чьи иссиня-черные волосы контрастировали с белоснежной кожей. В Алехандре не было ни глубины, ни утонченности, ни эмоциональности, которые были присущи Рафаэлле. Алехандра была элегантной женщиной с привлекательным лицом, добрым сердцем, хорошими манерами и происхождением, которое во многом облегчало ее жизнь.

– Все в порядке, мама. Я просто устала. И решила не задерживаться в Париже, потому что у меня мало времени.

– Мало времени? – Ее мать была разочарована. – Но почему, дорогая. Из-за Джона Генри?

Рафаэлла покачала головой, и они тронулись в сторону Мадрида.

– Я не люблю надолго оставлять его.

На следующий день они выехали в Санта-Эухению, и Алехандра снова обратила внимание на то, что с ее дочерью происходит что-то непонятное.

Накануне вечером Рафаэлла поспешила отправиться в постель, пообещав, что завтра-то уж будет в отличной форме. Но Алехандра почувствовала в ней какую-то внутреннюю решимость, почти протест, и это встревожило ее. А Рафаэлла не проронила ни слова за всю дорогу до Санта-Эухении. Алехандра не на шутку перепугалась и в тот же вечер позвонила мужу в Париж.

– В чем дело, Антуан? Девочка явно чем-то расстроена. Я ничего не могу понять, что-то с ней не так. Ты уверен, что с Джоном Генри ничего не случилось?

После восьми лет, что он провел в постели, было трудно предположить, что Рафаэлла так убивается из-за мужа. Алехандра с ужасом выслушала все, что рассказал ей Антуан, и тяжело вздохнула:

– Бедная девочка!

– Нет, Алехандра! Ее не за что жалеть. Она вела себя возмутительно, и очень скоро это выплывет наружу. Я уже так и вижу колонку скандальной хроники, а рядом – фотографию своей дочери, пляшущей на вечеринке с посторонним мужчиной! Как тебе это понравится?

Его слова показались Алехандре стариковским брюзжанием, и она тихо улыбнулась на своем конце провода.

– Все это так не похоже на Рафаэллу. Как ты думаешь, она действительно его любит?

– Сомневаюсь. Да это и не важно. Я изложил свою точку зрения предельно ясно. У нее нет выбора.

Алехандра автоматически кивнула и вдруг поежилась. Возможно, Антуан прав. Он вообще был прав почти всегда, как и ее родной брат.

Вечером она решилась заговорить об этом с Рафаэллой, которая часами бродила по фамильному парку. Парк был засажен пальмами, высокими темными кипарисами, в нем было множество цветов и фонтанов, скульптур и беседок в форме птиц, но Рафаэлла не замечала ничего вокруг, думая только об Алексе. У нее не выходили из головы мысли о письме Кэ Вилард и об угрозах и требованиях отца, которым она твердо решила не подчиняться. В конце концов, она взрослая женщина. Она живет в Сан-Франциско, у нее есть муж, и ее жизнь никого не касается. Но снова и снова перебирая в уме слова отца, она не могла игнорировать тот факт, что семья всегда оказывала на нее огромное давление.

– Рафаэлла!

Она так и подпрыгнула, услышав свое имя, и увидела рядом мать, одетую в белое платье и с длинной ниткой отборного жемчуга на шее.

– Прости, я испугала тебя!

Алехандра улыбнулась и взяла дочь за руку. У нее был богатый опыт по части наставления и вразумления других женщин: жизнь в Испании помогла ей этому научиться.

  81