Последние отзывы

  8  

— Я тебя видел… в Испании… я бредил, когда меня ранили… — сказал он словно в полусне.

«А я тебя видела каждую ночь», — хотела сказать Мариэлла, но не смогла. Только улыбнулась.

— Бывают призраки, Чарльз.

И есть среди них такие, что приносят боль.

— Нет, не призраки. Разве мы — призраки? Призраки — и все?

— Может быть.

Только проведя два года в санатории для душевнобольных, она поняла, что кошмар кончился, и теперь можно жить — пусть с болью в сердце, но все-таки жить после всего, что произошло. Сейчас нельзя рисковать, нельзя рисковать даже ради него, ради него тем более нельзя. Не надо позволять себе возвращаться вспять. Да, она все еще бесконечно любит его, но это не имеет сейчас значения. Она коснулась его руки, его щеки, он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась. Он все-таки поцеловал ее в щеку, совсем близко к губам, и она долго не открывала глаз.

— Я люблю тебя… Я тебя все время любил…

Она узнала этот огонь в его глазах. Это не физическое влечение, доводящее мужчину до безумия, а истинная любовь, рожденная узнаванием, заботой, верой в любимого человека. Такая страсть убивает. Мариэлла знала, что эта страсть когда-нибудь погубит Чарльза. Когда-то она сама едва не погибла в пламени его безумств и теперь не может рисковать. У него появились шрамы, но и у нее тоже. Она ранена не на поле боя, но от этого ее раны болят не меньше.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала она, понимая, что не следует говорить такие слова. Но шепот явился из прошлого, как отзыв той жизни, которая закончилась вместе с жизнью Андре.

— Давай еще раз встретимся, пока я не уехал в Испанию.

Давить — вот это похоже на него. Сейчас он заставит ее почувствовать себя в ответе за него. Как же, ведь он едет на войну! Она опять улыбнулась, но на этот раз отрицательно покачала головой.

— Не могу, Чарльз. Я замужем.

— Он знает про меня?

Она опять покачала головой. Этот вопрос был для нее мучительным.

— Нет, не знает. Он считает, что я бурно провела лето во время путешествия по Европе, слегка отбилась от рук. Так мой отец рассказывал друзьям. Отец всегда говорил, что был, мол, «бурный роман». Больше Малкольм ничего не знает. Он никогда не позволял мне говорить об этом. Малкольм понятия не имеет, что я была замужем.

Ох, как это похоже на ее отца! Он никогда никому не говорил, что его дочь жила с Чарльзом, благо сами родители остались тогда в Европе. Ее отец всю жизнь заботился исключительно о репутации, ему лишь бы остаться внешне безупречным. Он лгал для ее же блага, всем говорил, что дочь учится в Европе. Во что бы то ни стало сохранить лицо. Ради этого он так старался спасти Мариэллу от «ужасной ошибки», когда она решила выйти замуж за Чарльза Делони. И до сих пор муж Мариэллы верил в эту ложь, потому что она сама его не разубедила.

Чарльзу не верилось, что Мариэлла ни разу не сказала мужу правду. Они-то друг другу говорили все. Делились любыми секретами. Но, с другой стороны, что было скрывать в восемнадцать лет? В тридцать — совсем другое дело.

— Чарльз, он ничего не знает о нас. Зачем? В самом деле, зачем говорить ему, что двадцать шесть месяцев она провела в лечебнице для душевнобольных, ожидая смерти… призывая смерть… вскрывала вены… пила таблетки… топилась в ванне… Зачем говорить ему о таком? Чарльз знал, он оплачивал счета из санатория… Она в конце концов оправилась.

— А ты ему скажешь, что сегодня видела меня? Ему была интересна ее жизнь, их жизнь. Что у них за семья, если она ничего ему не сказала о прошлом? Любит ли она его, а он ее? Теперь, после стольких лет, она с такой легкостью сказала «я тебя люблю», а Чарльз ей поверил. В ответ на его вопрос она покачала головой.

— Как я могу сказать, что видела тебя, если он не знает, что ты был когда-то в моей жизни? — Она оставалась спокойной и красивой. Она совсем не волновалась, и Чарльз не понимал почему.

— Ты любишь его? — Он в это не верил, но хотел знать наверняка.

— Конечно. Он мой муж.

Нет, она уважает его, она благодарна ему. Но она никогда не любила его так, как любила Чарльза, и никогда не сможет его полюбить. Более того, ей это не нужно. От такой любви бывает слишком много боли, а ей уже не хватает мужества. Она взглянула на часы, потом снова на Чарльза и сказала:

— Я должна идти.

— Зачем? Что случится, если ты не пойдешь домой и мы будем вместе? Он выговорил эти слова.

— Ты не переменился. Ты все тот же, каким был тогда, в Париже, когда уговорил меня бросить родителей. — Она улыбнулась этому воспоминанию, и он улыбнулся в ответ.

  8