Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
140 
В ответ старшой только кивнул, судорожно сглотнув, и, не оборачиваясь, махнул рукой молодому.
Стражник истолковал жест начальства совершенно правильно, развернулся и, мигом нырнув в ворота, понесся по улицам Города Слона в сторону дворца.
2
Колесница Грозного возникла в воротах Восхода через три с половиной часа после отправки гонца. Регент только взглянул на своего возницу — и тот сразу все понял. Упряжка вихрем пронеслась по улицам Хастинапура и резко остановилась у самых ворот, затратив на всю дорогу не более двадцати минут. Все остальное время ушло у молодого стражника не столько на путь ко дворцу, сколько на попытки убедить охрану и советников: он не напился гауды, пребывает в здравом уме, и его известие — действительно достаточно важное, чтобы осмелиться побеспокоить регента.
Все-таки он добился своего, этот молодой нахальный стражник! И, видя, с какой скоростью умчалась колесница Грозного, юноша самодовольно потирал руки всю обратную дорогу, пока устало брел на пост. Нет, не зря он так настойчиво добивался аудиенции, не зря раз за разом повторял свое имя, род, звание и место службы, пока добрался до самого регента! Известие того стоило. А его наверняка запомнили, и теперь вполне можно рассчитывать на поощрение, а то и — чем бхут не шутит! — на повышение по службе!
Стражник твердо знал, что у каждого в этой жизни свои радости: кому встреча с черномазым братаном, а кому и полуторная прибавка жалованья!
Это мы так, к примеру, не о присутствующих…
А тем временем Гангея Грозный, фактический и многолетний правитель державы кауравов, поспешно спрыгнул с колесницы, подбежал к рыжебородому уроду, который неторопливо поднялся навстречу, и припал к ногам чернеца.
Видя это, стражники тихо попятились, но не тут-то было: мстительный Островитянин резко ткнул ручищей в их сторону, и регент невольно обернулся, проследив за жестом Вьясы. Караульщики попытались прикинуться стенными башнями, и «богомолу» это даже почти удалось… Но — счастье! — чернец этим ограничился, расхохотавшись, и вприпрыжку направился к поданной колеснице.
— А они похожи, — лениво буркнул «богомол», хрипя от поднявшейся пыли и глядя вслед умчавшимся людям. — Клянусь Третьим глазом Шивы, похожи…
— Кто?
— Они…
И вновь задремал.
* * *
Весть о прибытии Вьясы успела распространиться по дворцу раньше, чем колесница Грозного добралась до ворот Восхода. Пока же Гангея проделывал обратный путь, на сей раз вместе с Черным Островитянином, который с интересом осматривался по сторонам, — о приезде гостя знал уже, кажется, весь город!
— Великий мудрец, однако, приехал! — шептались меж собой люди.
— Не иначе как Ахвамеджу вершить, «Конячье-то Приношеньице»! Кому, как не ему?
— Точно что Конячье… Такое чудо за конем пустить — бедолага все Трехмирье за день обскачет, сверху донизу!
— Так ведь Грозный наш тово, обет дал!
— Дык что ж он, не хозяин своему слову?! Сам дал, сам и забрал!
— Да какая там Ахвамеджа, жабу тебе под ногу! Женить он регента приехал!
— Точно — женить! А потом — коняку гулять запустим! Вот опохмелимся, и сразу!
— А как же обет?
— Да пошел ты со своим обетом…
— Это не мой обет!..
— Мужики, обед стынет!
— И ты пошла, дурища, со своим обедом!
— А в рыло?..
Колесница тем временем въехала в ворота дворца и остановилась напротив парадной лестницы. Слуги уже спешили организовать живой коридор, через который с почетом войдет во дворец именитый гость, советники и министры занимали свои места в Церемониальном зале, дворцовый распорядитель, сияя радугой Индры, шел навстречу регенту и мудрецу…
Не дойдя до колесницы каких-нибудь пяти шагов, распорядитель споткнулся и чуть не упал. Ноги внезапно изменили ему, когда он увидел, какому СУЩЕСТВУ Грозный помогает спуститься на землю! Другого слова у распорядителя просто не нашлось, ибо назвать человеком новоприбывшего он бы не рискнул.
Однако быть дворцовым распорядителем — кое-что да значило! Поэтому он призвал ноги к порядку, быстренько взял себя в руки и, на ходу вспомнив подходящую к случаю речь, принялся ее вдохновенно декламировать.
Звук собственного голоса, бархатистого и хорошо поставленного, всегда помогал распорядителю успокоиться. Помог и на этот раз.
Зато живой коридор слуг невольно попятился при виде Расчленителя. Вьяса угрюмо обвел их тяжелым взглядом, зловеще оскалился, что, наверное, должно было означать улыбку (или не должно?), после чего в сопровождении Грозного поднялся по ступеням.
140 
