Последние отзывы

  33  

Дворец окружал скромный парк.

Остановившись у чугунной калитки, Лючано поискал кнопку, сенсор или хоть что-то для вызова охраны. Не найдя, просто толкнул калитку, которая оказалась не заперта, и пошел по дорожке, выложенной брекчией, к парадному входу. Там ничего искать не довелось: над дверью обнаружилась широкополосная камера наблюдения. Ниже висел идентификатор, установленный на скорую руку.

– Лючано Борготта?

Вежливый голос прозвучал из-за левого плеча. Похоже, дежурный воспользовался акустической линзой.

– Да, это я.

– Приложите ладонь к идентификатору.

– Пожалуйста.

Идентификатор звякнул с непривычной громкостью. Тарталья даже вздрогнул от неожиданности. Спустя двадцать секунд загорелся зеленый огонек.

– Проходите. Госпожа Юлия примет вас.

За дверями гостя ждал рослый помпилианец в черной форме без знаков различия. Из открытой кобуры на поясе торчала рукоять мощного парализатора «Шквал».

– Я вас провожу.

Широкая лестница на второй этаж. Ковровая дорожка. Мрамор перил с инкрустациями из яшмы и малахита. Огромная люстра – хрусталь подвесок, цветная эмаль, порфир – переделана под «вечные свечи», на вид неотличимые от восковых.

– Налево, прошу вас.

Гулкую пустоту коридора отчасти скрадывали гобелены из цветной шерсти, хоругви и панели, затянутые набивным шелком. Воздух чуть-чуть светился. В нем то здесь, то там проступали изменчивые очертания призраков. Заметив любопытство Тартальи, помпилианец счел нужным пояснить:

– Ионная подсветка. На цивилизованных планетах ею обычно не пользуются. А дикарям, вроде здешних, нравится. Специально для любителей фамильных привидений. Я тоже в Эскалоне впервые увидел…

Охранник был не прочь поболтать с семилибертусом, как и большинство его соотечественников. Но гостя ждала Юлия. Те, кто имел удовольствие служить красавице, хорошо знали характер госпожи.

– Сюда, пожалуйста.

Кабинет потрясал воображение. Полки с рядами книг: антиквариат, бумага, переплеты из кожи. Таким место в музее, под колпаком «саркофага». Туша письменного стола: монстр стоял враскоряку, на когтистых лапах, неся на загривке тяжкий груз – чернильный прибор из серебра, терминал с голосферой, мерцающей в режиме «сна», электронный планшет для документов, коммутатор внутренней связи…

Но главным чудом кабинета была, разумеется, Юлия. Эта женщина легко вписывалась куда угодно: в медотсек галеры, в холл студии «вещунов», в ресторан, во дворец Алонсо Великолепного… В воображении Лючано до сих пор оставалось одно-единственное место, куда она не вписывалась.

В постель.

«Возможно, малыш, – с бесцеремонностью старого знакомого допустил маэстро Карл, – у тебя просто комплекс неполноценности. Как по мне, она чудно впишется в разостланную, еще теплую после ночи любви постель. Другое дело, впишешься ли туда ты…»

– Доброе утро. Вчера вы приглашали меня в гости. Я нагло решил воспользоваться…

– Правильно сделали. Наглость гармонизирует Вселенную. Присаживайтесь, а я распоряжусь… Кофе? Теллис? Вино?

– Если можно, тоник.

– Антоний! Организуй нам «Витализ» с лимоном. И чашку зеленого теллиса.

Охранник кивнул и растворился в дворцовом великолепии.

– Любуетесь?

Юлия прошлась по кабинету. Затянута в черный как смоль комбинезон, она напоминала химеру с крыши дворца: гибкая, сильная, опасная. Того и жди: высунет длинный раздвоенный язык, взмахнет крыльями и расхохочется, пикируя на добычу.

– Хижина дивная, не спорю. Но техническая оснащенность, сами понимаете, на нуле. К счастью, у меня на «Герсилии» нашлось все необходимое. Владелец, маркиз Рибальдо Сота, отбыл в шестимесячный вояж по Галактике. Встреча наедине, капелька кокетства, целую ваши ручки, синьора, – и этот бабник любезно согласился дать мне приют. Кучу денег содрал, мерзавец…

Она погрозила кулаком в сторону портрета, украшавшего стену. С холста скалился разодетый в пух и прах наглец: холеное лицо, завитые локоны, верхнюю губу украшают жиденькие усики… Лючано вспомнил маркиза. Именно Рибальдо Сота, и никто иной, хамил ему в баре космопорта, накачиваясь коктейлями.

– У знатных террафимцев принято сдавать жилье за плату?

– Разумеется, нет! Вельможи выше предрассудков. Они и в сортир заходят церемониальным шагом. Однако Рибальдо здраво рассудил, что истинный кабальеро обязан прийти на помощь даме, которой негде остановиться, и бросил свой дворец к моим ногам. А деньги – пустяки, презренный металл, ниже нашего достоинства. Обратитесь к моему мажордому, он подсчитает эти жалкие гроши…

  33