Последние отзывы

  23  

Играл в Воронеже «Дредноуты» в Театре оперы и балета. В этот раз организаторам удалось сделать билеты не смертельно дорогими, и зал был полон, и настроение было у всех прекрасное. Очень я доволен тем, как прошёл спектакль, правда, не обошлось без курьёза: во время спектакля откуда-то сверху на сцену — а сцена там огромная — стали падать обрывки цветного серпантина, мишура и блёстки, причем падали они в самые неподходящие моменты. Я сначала даже не понял, почему люди в зале смеются. Я сообщаю что-то трагическое, а тут смех. А потом гляжу… ба-а-атюшки! сверху летит всякая блестящая красота. Пришлось сообщить, что я этого не задумывал. А ещё из суфлёрской будки, которая находилась во время спектакля у меня под ногами и совсем близко, весь спектакль смотрели две пары глаз. Довольно странное ощущение. К тому же люди там ещё и шебаршили и чего-то обсуждали. Я в какой-то момент даже заволновался и подумал: «Не дай бог начнут текст подсказывать!». Мало ли, вдруг в Воронеже очень ответственный суфлер, и он решил исполнить свой долг именно на моём спектакле. Но закончилось всё хорошо, только очень многие зрители говорили мне, что были уверены, что с серпантином я так задумал. А в театре сказали, что эти блёстки остались с прошлого Нового года. Они летом хотели их убрать, а осенью решили, что и смысла нет.

Вообще это частое явление в театрах. Можно увидеть на стенах календари пятилетней давности, открытки с Восьмым марта за девяносто третий год, причём видно, что открытку не берегли, просто положили, и она так и лежит. Во многих театрах время совершенно остановилось. Но не в хорошем, а в ужасном смысле. Мне тяжело пользоваться чужими гримёрными. Чаще всего мне предлагают гримерные каких-то известных, заслуженных или народных артистов. И на стенах этих гримёрных висят афиши, например такие: юбилейный вечер, посвященный пятидесятилетию такого-то. Рядом афиша: бенефис этого же артиста, посвященный его шестидесятилетию. А ниже плакат юбилейного спектакля в честь его же семидесятилетия. Вот тебе и судьба. Человек провёл в этой гримёрной всю жизнь. У него там свой порядок или наоборот, беспорядок. Я стараюсь в таких гримёрных ничего не трогать. Быстренько переоделся, сыграл спектакль и — как можно быстрее выбираюсь из этого, в общем-то, чужого мне пространства.

И ещё из личного опыта… Я объехал много городов и играл во многих театрах. Чем хуже театр, тем сильнее в нём пахнет кошками. Стопроцентная закономерность. Не знаю, почему так, но поверьте на слово.

15 декабря

Сегодня пятнадцатое декабря, ровно год назад умерла моя бабушка. Мне повезло, у меня долго были бабушки. Сейчас они обе лежат рядышком на кладбище недалеко от Калининграда. Это те самые бабушки, которые слились в одну в спектакле «Как я съел собаку». Там они обе — один любимый персонаж, который громко пьёт чай или гладит мальчика по спине шершавой рукой. Вот уже год у меня нет ни одной бабушки. И вот уже год я никого в этом мире не могу назвать бабушкой, и никто не назовёт меня внуком. Это явно некий жизненный рубеж. Взрослее я, конечно, не стал, но дополнительные ощущения взрослости появились…

И сегодня же, пятнадцатого декабря, у моей жены Лены день рождения. Она прилетела ко мне в Москву, и сейчас мы пойдем праздновать и веселиться. Придут несколько друзей, будет хорошая маленькая и очень тёплая компания. Выпьем, поднимем тосты и будем говорить Лене всякие хорошие слова, которых она, безусловно, заслуживает. И даже больше.

…Вчера начали запись сингла «На заре» с группой «Бигуди». Это будет очень нежная кавер-версия, вместо куплета — мой текст, про юность, а припев своим чудесным голосом споет Ренарс Кауперс из «Brainstorm». Думаю, песня будет готова в январе и мои читатели в ЖЖ будут первыми, кто её услышит.

18 декабря

Утром еду в Ярославаль. Вечером там концерт с «Бигуди», последний в этом году. Очень хочется дать настоящего рок-н-ролла. А мы его и дадим! Потом полечу домой к семье и к неоконченной рукописи. А вчера мы заканчивали работу над записью сингла. Прилетел Ренарс Кауперс и мы работали. Вот об этом и хочу рассказать.

Последние недели страшно устал от разговоров с коллегами по некоему общему творческому цеху. Даже начал ворчать от усталости. Устал выслушивать нытьё по поводу того, что впереди выступления на корпоративных ёлках. Кто-то мучается вопросом, где бы скоротать январь: в Таиланде надоело, в Греции холодно, а на Карибы далеко. Кто-то с кислой рожей говорит, что снимается сразу в трёх картинах, причём говорит это так, будто он задействован не на съёмках, а на ремонте трёх картофелеуборочных комбайнов устаревшей конструкции. А один продюсер с не менее кислой рожей сообщил, что у него в производстве пять картин и два сериала. И ни от кого не исходит ощущения творчества. Никто не звонит и не говорит: «Старик! Я тут такое придумал!» или: «Знаешь, у меня тут такой замысел!». Почти совсем не бывает разговоров, мол, я тут такую книгу прочёл! Или: посмотри вот это кино, я недавно раскопал…

  23