Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
34 
– Я не выйду на сцену, – повторил Дзэами, не оборачиваясь. – Но премьера состоится. Негодяй, позорящий святое имя театра Но, не добьется своего! Вместо вашего беглеца или, если хотите, вместо меня эту роль сыграет мой младший сын! Роль он знает наизусть, и дома мы с ним неоднократно репетировали все, вплоть до танцев…
– Благодарю вас, Дзэами-сан, благодарю! Вы просто спасаете нас…
Сияющий Миямасу, глава труппы и сам известный актер, обернулся к Мотоеси, и молодой человек не выдержал.
– Отец, простите меня, но… роль старика-одержимого выше моих скромных возможностей! Я не смогу, отец!
В ответ – дикий, страшный взгляд престарелого мастера.
Взгляд из пьесы, запретно вспыхнув вне сцены, обжигает сердце.
– Простите, отец! Но не вы ли никогда не позволяли молодежи выходить на сцену в подобных ролях?! Не вы ли говорили: «Старик – это тихое сердце и далеко видящее око»?! И еще: «Образ сей подобен дряхлому дереву, на котором распустились цветы»?! Пощадите!
– И ты способен позволить нашим врагам ликовать?! Я приказываю тебе сыграть эту роль! – Брови отца грозно сдвинулись на переносице, делая лицо Будды Лицедеев донельзя похожим на маску гневного духа того самого старика, роль которого он приказывал сыграть сыну. – Или ты спишь и видишь, как бы опозорить нашу семью и нашего искреннего друга, мастера Миямасу?!.
– О, неловко называть меня мастером в вашем присутствии, Дзэами-сан…
Два мастера уже обо всем договорились, а его мнения, как обычно, даже не спросили! Конечно, он знает текст роли, тело помнит все движения, все слова, все интонации накрепко засели в голове – но он не чувствует образа! Он «не вошел в предмет, чтобы стать им»! Это будет провал…
– Осталось мало времени, Мотоеси. Не стой столбом! Иди переоденься и подготовься. Спектакль скоро начинается.
– Хорошо, отец, – чуть слышно прошептал молодой актер.
Раз такова воля отца – он сделает это. Он будет стараться, он будет очень стараться сделать все наилучшим образом, и, может быть, это у него получится…
Он знал, что обманывает самого себя.
Карп, поднявшись против течения через девять порогов, способен стать драконом.
Лягушка – никогда.
Служители сцены споро помогли Мотоеси облачиться в одежды старика, положили рядом, на подставку, парик и головной убор «эбоси» из лилового шелка; после чего тихо удалились, оставив юношу в одиночестве посреди «Зеркальной комнаты» за сценой. Служители знали: актер должен подготовиться, «доподлинно стать самим предметом изображения и войти внутрь, ибо лишь вхождение обеспечивает воистину высокий стиль!». А уж если актер вводится, что называется, с горячей сковороды… Нельзя мешать ему в этом важном деле!
Мотоеси остался наедине с маской.
Вернее, с масками.
Согласно отцовской пьесе «Ая-но цудзуми», иначе «Парчовый барабан», влюбленный старик должен был в конце пятой сцены покончить с собой, бросившись в пруд; чтобы затем появиться уже в обличье неуспокоенного злого духа. Однако на маску духа – оо-акудзе– пока смотреть не следовало.
Всему свой черед.
И безумию – тоже.
Мотоеси раскрыл футляр, снял покров из сухой, плотной ткани. Присел на корточки перед маской старика, огладил ее взглядом, словно просачиваясь между морщинами и складками, заполняя их собой, как заполняет вода чашу, в точности повторяя ее форму. Маска должна была стать его вторым лицом, второй кожей, второй душой, прирасти, превратившись в часть его самого, – лишь тогда возможно истинное слияние с образом, растворение…
Мотоеси сидел долго.
Растворения не было.
До начала спектакля оставались считаные минуты, а он был не готов, не готов, не готов!..
2
- …Пусть в этот барабан старик ударит:
- Лишь только зов раздастся во дворце,
- Он снова сможет увидать мое лицо.
- Так поспеши, старик!
Легкий пятицветный занавес с шелестом осыпающейся листвы наискось взлетел вверх. И Мотоеси, выдержав положенную короткую паузу, нарочито моложавой походкой двинулся на место дзедза. О, старик хочет казаться молодым, да он и чувствует себя почти молодым – вот только возраст, одышка, ноги то и дело сбиваются с заданного им слишком быстрого ритма, но это ничего, это не страшно… Почему так часто стучит в груди сердце? Он волнуется, он не уверен в себе? Конечно, он волнуется, он не уверен, но это пройдет, это непременно пройдет, вот сейчас он ударит в барабан, и…
34 
