Последние отзывы

  36  

И я, с подобным решением, абсолютно согласен.

Более того, скажу, что иногда мне совершенно непонятно, почему в некоторых странах считается большой журналистской удачей взять интервью у какого-нибудь негодяя. Я понимаю, что крайне важно, чтобы в эфире были представлены разные точки зрения, но мне кажется, что человек, заявляющий, что он совершил один теракт и скоро совершит следующий, не может получить эфир, потому что причины, о которых он рассказывает журналисту, должен выслушивать только тюремный психиатр.

Но, к сожалению, я понимаю, что если Бен Ладан или какой-то отморозок, вроде него, даст интервью, то, почти любая западная телекомпания, конечно с оговорками, что он очень нехороший человек и что должны быть представлены все точки зрения, покажет это видео.

Но я глубоко убежден, что это неправильно или даже преступно.

Я понимаю, что мне могут возразить. Более того, у меня по этому поводу постоянный спор с моим коллегой Алексеем Венедиктовым, который считает, что разговоры об ответственности журналиста абсурдны, ибо перечеркивают саму информационную идею профессии журналиста.

– Не следует обвинять петуха в том, что он кукарекает во время восхода солнца. – говорит Алексей. – Тут первично солнце, а не петух.

Тут я с ним согласен. Более того, я признаю, что в разных странах разные традиции журналистики и разное понимание роли журналиста. Я ценю это многообразие. Но я настаиваю, что журналист обязан думать о последствиях каждого своего шага.

Вспомните мой пример с фильмом «Крепкий орешек», где герой Брюса Уиллиса, Джон Макклейн, дважды, в разных сериях, съездил по физиономии журналисту Саймону за то, что он, казалось бы, сообщал абсолютную правду. Да, но что это была за правда, и каковы были последствия?

Напомню, что первый раз Саймон сообщил в эфире имя героя и показал фото его семьи. Это позволило террористу, который смотрел телевизор, вычислить жену Макклейна, и она чуть не погибла.

В другой серии Саймон звонит из самолета, который может упасть, просит вывести его в прямой эфир и рассказывает эту жуткую правду. Но в аэропорту везде установлены экраны, и начинается грандиозная паника. Люди выбегают из здания, топча друг друга.

Дважды Саймон сообщал аудитории правду, но последствия были более чем сомнительны.

Так кто прав?

У меня нет ответа.

Но я абсолютно понимаю справедливость классической журналистской задачки: представим себе, что вы видите пожар. Вы крикнете «пожар», чтобы спаслись люди?

Конечно!

А если это происходит в набитом людьми кинозале?.. То-то!

Еще одну потрясающую историю, подводящую к моей главной мысли, мне рассказал известный журналист Владимир Познер, который долгое время в США вел совместное ток-шоу с Филом Донахью.

Был такой известный американский теледеятель Фред Френдли, который потом был профессором в университете. Однажды там проходил «круглый стол», на котором собрались очень известные медийные люди.

Заговорили о последствиях журналистского выбора.

И тогда Фред Френдли предложил присутствующим непростую задачку.

Представьте, сказал он, что вы берете интервью у министра обороны вашей страны. Неожиданно у него звонит телефон, он снимает трубку, потом извиняется и говорит, что выйдет на три минуты. Министр выходит, а вы, чтобы размять ноги, встаете и делаете пару шагов.

И тут на столе вы видите вверх ногами бумагу, на которой написано: «Совершенно секретно». Но вы-то опытный журналист, вы умеете читать бумаги вверх ногами. Вы окидываете бумагу взглядом, и выясняется, что в ней содержится информация о том, что в течение десяти дней ваша страна нападет на другую.

Пораженный, вы садитесь.

Входит министр. Вы продолжаете беседу. Но, сколько вы потом не говорите, он ни слова не сообщает о предстоящей войне.

А теперь вопрос: сообщите ли вы читателям о том, что вы видели такую бумагу?

Тут два варианта, и оба проигрышные.

Не сообщить – предать свою профессию.

Сообщить – предать свою страну.

Гости Фреда Френдли, подумав, пришли к выводу, что все же о бумаге нужно сообщить. Потому что это журналистский долг.

Я понимаю справедливость подобного вывода. Потому что важно не путать два понятия – страна и власть. То, что полезно власти, не всегда полезно стране.

Представим себе, что решение о начале войны, было принято узким кланом, во имя собственных политических или экономических выгод. Простой пример: мы знаем, какая дискуссия идет вокруг необходимости начала иракской войны.

  36