Последние отзывы

  125  

– Ты все еще любишь меня? – спросила Адель, подняв руку, чтобы погладить его по щеке. Рейф перехватил ее пальцы и поцеловал один за другим. Еще до того, как он заговорил, она уже знала, каким будет его ответ, однако ей хотелось слышать от него эти слова снова и снова.

– Даже больше, чем прежде, – отозвался он тихо, слегка пощекотав ей лоб стеблем маргаритки, после чего бросил на нее притворно суровый взгляд. – Если ты будешь без конца спрашивать меня об этом, когда-нибудь я рассержусь.

Адель рассмеялась, шутливо шлепнув его ладонью по плечу. Рейф привлек ее к себе, и они вместе заскользили вниз по пологому склону, остановившись у его подножия. Поцелуи Рейфа становились все более частыми и требовательными.

– Когда все останется позади, мы с тобой вернемся домой? – спросила Адель, зная, как горячо любит Рейф свою землю.

– Да, мне бы очень этого хотелось. Я уже устал от всех этих стычек и вечных пререканий.

– Со мной? – Она обиженно взглянула на него.

– Нет, я имею в виду, с друзьями и противниками короля Иоанна. Что до наших с тобой пререканий, лично я нахожу их весьма забавными. – С этими словами Рейф крепко прижал ее к себе, и она не стала сопротивляться.

– Прошел уже целый год с тех пор, как я полюбила тебя, – произнесла Адель, оказавшаяся по собственной воле пленницей.

Рейф улегся рядом с ней на траву.

– А мне кажется, что я люблю тебя уже очень давно, – признался он. – Будь мы с тобой одни, я бы показал тебе, как давно.

Услышав в его словах скрытый намек, Адель затрепетала от радости, понимая вместе с тем, что сейчас им вовсе не до этого: конюхи уже выводили на дорогу лошадей, готовясь продолжить путь.

– Ловлю тебя на слове, – произнесла она, глядя в его синие глаза и видя в них собственное отражение: миниатюрную Адель в голубом платье, с короной ярких волос вокруг головы.

– Нам пора, любимая. – Рейф поцеловал ее нагретую солнцем щеку. – Иначе мы не успеем добраться до Стейнса до наступления ночи.

Вздохнув, Адель нехотя поднялась и увидела, что Марджери и Тесс уже ждут ее, сидя в седлах. Час, который им удалось провести друг с другом, оказался таким приятным! Увы, они не могли остаться здесь на весь день, а в Стейнсе им скорее всего придется тесниться вместе с дюжинами других путешественников в какой-нибудь набитой битком харчевне без всякой возможности уединиться.

Они продолжили свой путь на юг. По окружающей их мирной картине никто бы не догадался о том, что по всей Англии идет гражданская война, – крестьяне по-прежнему трудились на полях в поте лица своего, оставаясь в блаженном неведении о раздорах короля с его баронами. Сам предмет спора был чужд умам этих людей, поскольку они не имели к королю никаких личных счетов, а некоторые из них даже не знали его имени – так мало влияла королевская власть на их повседневную жизнь. Знаменитая хартия, с которой связывалось столько надежд, была составлена знатью в интересах знати; что же касается крестьян, то им и дальше придется влачить все то же жалкое, беспросветное существование.

На следующее утро представители баронов должны были встретиться с королем в местечке под названием Раннимед, специально выбранном на полпути между Виндзором и Стейнсом. Адель не решалась спросить у Рейфа, что он намерен попросить у короля в обмен на подтвержденную клятву верности. Многие требовали себе новых земельных владений, а также возвращения конфискованного имущества, титулов и привилегий. Но, помимо желания сохранить то, что у него уже было, вряд ли Рейф мог ждать от жизни чего-то еще.

Еще до рассвета они покинули стены тесной, продуваемой сквозняками харчевни под названием «Медвежья лапа», где в неимоверной тесноте провели ночь. Никто не испытал большого сожаления, когда старая развалина осталась позади. Рейф уже решил сразу по окончании церемонии возвращаться домой: он надеялся, что король хотя бы на время забудет о нем и даст ему спокойно управлять йоркширскими землями.

По мере того как их небольшая группа приближалась к месту встречи, им все чаще попадались по пути другие рыцари, следовавшие в том же направлении – многие из них в сопровождении жен. Живые изгороди вдоль дороги украшали бутоны шиповника. Климат в этих южных местах был намного теплее, чем в Фордеме: когда весна там только начинала вступать в свои права, здесь деревья уже стояли в полном цвету. Вместе с тем, хотя погода на севере не отличалась гостеприимством, Фордем был домом Рейфа, а теперь и ее домом тоже, и Адель могла со всей искренностью признать, что соскучилась по его диким холмистым равнинам, свободно тянувшимся во все стороны в отличие от строго разграниченного и упорядоченного пейзажа юга.

  125