очень нудно 
12 
Тем временем мы поняли, что телевизионщики приехали на большом микроавтобусе, и попросили их отвезти больных, раз уж приехали. Я не выбирал выражений. Хотя, что говорил, сейчас не вспомню. Я был очень взволнован. Каждый настаивал на своем — вот и повздорили. Они не сразу согласились. Пришлось объяснить, а на это потребовалось время.
Когда договорились, разложили заднее сиденье, положили Такахаси, посадили еще одного коллегу[23], которому тоже стало плохо. Он постоянно был рядом с Такахаси, присматривал за ним, но стоило подняться наружу, как ему самому стало плохо, и даже немного стошнило. К ним посадили еще одного[24] всех троих отправили в больницу.
Я спросил у водителя, знает ли он больницу поблизости, и тот ответил, что нет. Тогда я уселся на переднее сиденье и поехал вместе с ними. Мы ехали в больницу «Эйч» на Хибия. Очутись на станции больной, нам предписывается везти его туда. Рядом оказалась пассажирка, которая посоветовала нам махать чем-нибудь красным, чтобы окружающие машины пропускали нашу, как «скорую помощь». Я потом узнал от Тойоды, что она раньше работала в «Джей-ар». Но под рукой ничего красного не оказалось, и она протянула свой платок. Я махал им, высунув руку в окно, так мы добрались до больницы. Нет, платок был не красным. С каким-то простым узором.
Дело было в девять утра, на дорогах — пробки. Я весь не в себе: время уходит, а «скорой» все нет. Не помню ни лица водителя той машины, ни женщины. Не до того было. Я даже не мог понять, что же творится вокруг. Помню только, как Оохори на заднем сиденье вырвало.
Когда мы приехали в больницу, она оказалась еще закрытой. Который был час, совершенно не помню. Раз закрыта, значит, девяти еще нет. Опустив носилки, я пошел в регистратуру. Говорю, очень срочно нужна помощь. Вышел на улицу и жду возле Такахаси. Он неподвижен. Оохори сидит на корточках. Но из больницы никто не выходит.
Что, никто не вышел?
Такое ощущение, будто они не поняли, что ситуация безотлагательная. Я был в замешательстве, толком объяснить ничего не мог и лишь сказал: помогите, нужна срочная помощь. А в больнице решили, что не произошло ничего страшного. Сколько мы ни ждали, никто не выходил.
Тогда я опять пошел в регистратуру и сказал уже резче: придите хоть кто-нибудь. У нас беда. Только тогда вышли несколько человек. Взглянув на состояние Такахаси и Оохори, они наконец-то поняли, что дело непросто, и тех двоих сразу же госпитализировали. Сколько прошло времени? Минуты две-три. Я, кажется, даже кричал. И выражений не выбирал.
Оставив Савагути присматривать, я вернулся вместе с водителем телекомпании назад на станцию. К тому же выходу — Al1. Я уже более-менее успокоился — по крайней мере, пытался. Оохори испачкал рвотой заднее сиденье, я сказал об этом водителю и извинился. Тот любезно ответил, мол, ладно, чего уж там. Не бери в голову. Наконец-то я смог сказать что-то связное, а потом ничего не помню.
Когда я вернулся, Тойоду и Хисинуму уже, кажется, вынесли на поверхность. Они на пару даже не шевелились. Откуда-то взялась кислородная маска. Ее по очереди прикладывали ко рту того и другого и пытались сделать массаж сердца. Помимо них, там сидели на корточках несколько других работников станции, а также пассажиры. Сбоку от ворот Министерства внешней торговли есть изгородь, и все сидели, опершись на нее. Что к чему — я уже ничего не понимал.
Затем наконец-то приехала неотложка. Я точно не помню — кажется, Тойоду и Хисинуму повезли на разных машинах. Двое-то в одну машину «скорой помощи» не помешаются, вот одного и повезли, кажется, на обычной машине. Они оказались единственными тяжелыми на нашем участке.
К тому времени вокруг выхода Al1 скопилось немало зевак, набежала пресса, подтянулись пожарные и полиция. Помню, что народу было много. Пресса с микрофонами в руках брала интервью у работников станции и пассажиров. Сдается, к тому времени вход в станцию был уже перекрыт.
Убедившись в этом, я пошел пешком в больницу «Эйч». Захожу внутрь, и вижу, как по телевизору в холле передают новости «Эн-эйч-кей». Показывают место происшествия в метро. Тогда я узнал, что Такахаси умер. Да, узнал из теленовостей. Эх, опоздали, не успели… к сожалению.
Мое состояние именовалось примерно так — «сужение зрачков». Было темно в глазах. И подташнивало. Никакого обследования или анализов — только поставили капельницу. В таком духе, мол, первым делом — капельница. Все это время я не снимал форму. У меня было легкое состояние. Думаю, я пострадал меньше, чем кто-либо из тех, кто оказался ближе. Вот Оохори — тот пролежал в больнице очень долго. Мне повезло, что сразу вышел на поверхность.
12 
