очень нудно 
70 
– Лично я предпочитаю трезвые мысли, – возражает Катя. – Кстати, вот одна из них: мы давно не пили за нашу подругу, а она все-таки уезжает!
Мы опять пьем за мой отъезд.
– А я тебе даже завидую! – шепчет Регина мне на ухо. – Я бы тоже хотела вот так: все бросить! Ради любимого. А он, кстати, тебе этого никогда не забудет. Всю жизнь будет благодарен. – И продолжает на весь зал: – Девочки, да они потрясающая пара! И оба такие талантливые!
– А тебе кто кольцо-то подарил? – интересуется Катя у Ляльки. – Где еще такие богатыри водятся?
Лялька хохочет:
– Да вы не поверите!
– Ну, рассказывай! – торопим мы. – Не интригуй!
– Это один молодой человек… – Лялька, широко улыбаясь, обводит нас таинственным взглядом, – очень молодой…
Она снова хохочет.
– Я ее сейчас застрелю, – рычит Катя.
– Нет, застрелить меня могла бы Чернова! – Лялька захлебывается смехом
– Еще одну бутылочку? – интересуется официант. – «Benefizio»?
– Ляль, что ты имеешь в виду? – Мы все чувствуем неладное.
Лялька кивает официанту.
– А что такого? Девочки, зачем так на меня смотреть? Он все-таки совершеннолетний.
– Ляль, ты это серьезно? – Мой голос звучит угрожающе тихо, как предсмертные реплики главных героев в финальных кадрах американских триллеров.
– Слушайте, я вам больше вообще ничего не расскажу! – Ляля возмущена и почти обижена.
– Ляля, ты – дура? – кричит Катя. – Ты дура?!
Сидящие за соседними столиками оборачиваются. Тапер-итальянец бодро улыбается.
– Подумаешь! Что такого-то? – Ляля кричит в ответ.
– Да ты знаешь, – Катя вскакивает со стула и орет на весь ресторан, хостес столпились у входа, официанты замерли, только тапер продолжает наигрывать что-то веселенькое, – …ты знаешь, что…
– Катя! – я тоже кричу.
– Все нормально, – Регина улыбается окружающим.
– Что? – недоуменно спрашивает Катя. Она уже не орет, но все еще продолжает стоять.
– Не надо, – прошу я.
– Почему? – Катя почти плачет.
– Да что у вас происходит? – Ляля тоже готова разрыдаться.
– Не надо, – повторяю я. – Чернова бы не хотела.
Чернова бы не хотела, чтобы Лялька знала, что ее сын хотел умереть. Из-за нее, из-за Ляльки. Так казалось матери шестилетнего Антона.
– Я пошла. – Лялька встала. – Не открывайте бутылку, – сказала официанту. – Заплатишь за меня? – попросила меня.
Я кивнула.
Остальные молчали.
– Может, счет попросим? – предложила Марина.
– Уже оплачено, – сообщил официант. – Заплатил тот мужчина, что сидел здесь в начале вечера.
– Зря мы эту дуру отпустили, – сказала Катя на улице.
Мы стояли у входа в ресторан, шубы нараспашку.
Многочисленные охранники грелись, подпрыгивая у своих машин.
– Успокойся, – обняла ее Регина. – Зато мне обещали перезвонить насчет твоей журналистки.
– Убью, – пообещала Катя.
Наконец-то вышла Марина.
– Я шапку искала, – объяснила она, – не нашла. Наверное, без шапки приехала.
– Девочки, так есть хочется… – протянула Регина. – Давайте в «Пушкин» поедем?
– Ура! Бефстроганов и салат оливье! – завопила Катя.
Мы с трудом уместились все в одну машину.
В «Пушкине» было по-утреннему людно. Кто-то заказывал дайджестив, кто-то яичницу.
Катя попросила двойную порцию жареной картошки.
Регина – винегрет и шесть пирожков.
Я – борщ..
А Марина ела со всех тарелок сразу.
– Мой, наверное, – сказала Регина, когда пикнул ее телефон, – не выдержал, эсэмэску прислал.
Она доела винегрет, шесть пирожков и только после этого прочитала SMS. По ее лицу мы поняли, что она перечитала текст несколько раз.
– Это что, ты сливала для желтой прессы информацию про Катю?
Регина обращалась к Марине.
– Что? – не поняла Катя.
Марина покраснела. И тут же расплакалась.
– Я давно хотела сказать, – всхлипывала она, – но я не виновата.
– Что это происходит-то? – Катя отодвинула тарелку.
– Я не виновата, – повторяла Марина. – Просто я хотела, чтобы они написали про меня. Ну, про нас, про ребенка. Чтобы он перестал делать вид, что живет с Василисой, представляете, каково…
– Короче! – Катя напряглась.
– Они просто мне фотографию показали. И спросили, не знаю ли я, кто эта девушка, ну… то есть ты… а я-то и понятия не имела, что у вас роман… Кать, прости меня, я думала, ты дурачилась просто – сфотографировалась…
– Марина… – Мы не верили своим ушам.
70 
