Последние отзывы

  11  

– Береника! – позвала королева, и капитан немедленно выступила вперед.

– Что угодно, ваше величество?

– Ты самая большая из всех нас. Возбуди его, и посмотрим, из какого теста сделан этот принц, прежде чем я возьму его к себе, – скомандовала королева.

Дагон был поражен приказом Халиды. Неужели у нее действительно нет сердца?

Но он тут же понял, что именно в этом и заключались трудности, о которых упоминала Зинейда. Халида прекрасная страстная женщина, но она не наделена чувствами.

– Моя королева! – Глубокий, бархатистый мужской голос, раскатившийся по комнате, заставил женщин встрепенуться. – Позволь мне сказать слово, прекрасная королева Кавы!

– Похоже, ты уже говоришь, – сухо заметила королева, но тут же равнодушно махнула рукой.

– Вот уже три ночи я отдыхал от любовных трудов, о королева! Желание и страсть копились во мне для тебя, тебя одной. Я сын короля. И любовь моя предназначается лишь для властительницы. Для Халиды, королевы Кавы.

Сделав несколько шагов, Дагон встал на колени и, взяв подол ее платья, поцеловал.

– Ты смеешь ослушаться меня, раб? – надменно вопросила она.

– Нет, о королева. Если таково твое желание, я повинуюсь, но это все равно что лить на землю прекрасное вино. Капитан Береника прелестна, и для меня большая честь лежать под ней, но если я действительно пришелся тебе по вкусу, о королева, ты должна оставить меня себе, как и надеялась добрая госпожа Зинейда. Быть твоим рабом – огромная честь даже для королевского сына.

– Он скор на язык, – заметила Халида, отчего-то заинтригованная словами незнакомца, и с любопытством оглядела стоявшего перед ней мужчину. Странно, что этот раб столь же очарователен, сколь и дерзок. Остальные рабы были либо глупы, либо подобострастны. Некоторые, правда, вели себя откровенно вызывающе. – Прости, Береника, но, может, я отдам его тебе позже, когда он перестанет меня забавлять. Отведите его в мои покои. Потом я посмотрю, стоит ли он моего внимания. – И, подтолкнув Дагона, Халида добавила: – Если же нет, раб, утром тебя отдадут на потеху всем, кто захочет!

– И это будет справедливым наказанием, – серьезно заметил Дагон.

Халида рассмеялась:

– Придется тебе усвоить, что раб не имеет права говорить без разрешения. Не позволяй смелости затмить свои остальные достоинства, – остерегла она и обратилась к Зинейде: – Возможно, утром я поблагодарю тебя.

– Возможно, королева, – согласилась Зинейда с улыбкой и, кланяясь, удалилась из зала. – Не заигрывай с ним, – предупредила она дочь, когда они отошли на достаточное расстояние. – Не позволю, чтобы твоя похоть уничтожила мои планы! Уж слишком ты походишь на своего отца.

– Против его похоти ты никогда не возражала, матушка, – рассмеялась Береника, но тут же, став серьезной, пообещала: – Я знаю, как это важно для Кавы, и не стану вмешиваться.

– Вот и хорошо, – кивнула Зинейда и повернулась к Дагону: – Не слишком ты был почтителен к королеве! Халида отнюдь не простушка, я ведь уже объясняла!

– Мне очень стыдно, – отозвался он, лукаво блеснув синими глазами.

– Не перехитри себя, Дагон из Арамаса, – посоветовала женщина. – Возможно, я – лучший друг, который у тебя когда-либо был, но не питай иллюзий: если подведешь меня, опозоришь, я превращусь в твоего злейшего врага. Власть разлагает и портит людей, которые слишком долго ею пользуются. Кава нуждается в новой королеве, но мы не можем идти против наших традиций, ибо богиня нас накажет.

– Что, если именно богиня захотела, чтобы Халида правила все эти годы? – возразил Дагон.

– Наверное, – с улыбкой согласилась Зинейда, – но теперь ты здесь. Ты умен и красив. Как можно не влюбиться в тебя? Приложи все старания и почаще сообщай мне новости. Береника передаст мне твои слова. Но не вздумай ничего писать.

– О чем ты умолчала? – допытывался Дагон.

– Я подозреваю, что кое-кто при дворе поощряет Халиду в ее решимости остаться одинокой. Постарайся узнать, правда ли это. Никому не верь, даже самой Халиде, мой принц. А теперь иди с Береникой.

Зинейда отвернулась и поспешила по коридору.

– Похоже, твоя мать дала мне задание куда труднее, чем казалось сначала, – заметил Дагон.

– Моя мать свято привержена традициям. Я согласна с ней. Кава всегда процветала, потому что ее жители блюли правила, установленные богиней так давно, что никто этого не помнит, но изложенные в наших святых книгах, – пояснила Береника. – Мать делает все для блага Кавы. Ее поддерживает Совет королевы, иначе она не действовала бы так рьяно.

  11