Последние отзывы

  463  

Ну, поднялось! – вой. Вставали, кричали, руками махали, выходили, ещё такого Совет не помнил. Сейчас оборвать прения – нельзя, всё проиграно. Сразу не прошло – теперь другой вариант: дать им много часов говорить, сами разбредутся и запутаются. В растянутых прениях толпа всегда запутывается и ослабляет сама себя, мысли расползаются, разделяются – и тут-то снова её можно взять сильной рукой.

– Куда вы уходите, товарищи? – перекрикивал Богданов, приложив раструб к губам. – Вопрос очень важный, продолжаем свободные прения, никто вам ничего не навязывает!

Уселись и опять продолжали.

Теперь – от Розенкранца:

– Да, товарищи, наш Совет выбран стихийно – но и надо издать директивы, чтобы не было заявлений, что мы неправильно избраны и наши решения неправильные. А раз демократическая республика – так сделать пропорционально тысячам. На нас смотрит вся Россия, и авторитетность наша увеличится, если будут представители от других городов. Тут ругали буржуазию – а что? Привлечь и её в Совет рабочих депутатов. – (Загудели, закричали недовольно.) – Её будет немного, но мы ещё больше поднимемся в глазах. Нужно привлечь в Совет и умственные силы. А если возникнет конфликт Большого Совета с Малым – - так кого население будет слушаться? Они будут считаться правильно избранные? Они будут – всё, а мы – ничто? Нет, так не пойдёт.

А следующий повёл ещё загибистей:

– Я предложил бы лучше – удалить Исполнительный Комитет, а вместо него и создать Малый Совет с подкомиссиями. Мы в первый день революции избрали Исполнительный Комитет на три-четыре дня, а он остался постоянным, это нежелательно. Всё захвачено в руки кучки посторонних людей!

– Этого никто вам не разрешит! – бомбил Богданов по кафедре. – Исполнительный Комитет – не посторонние, а состоит из рабочих и солдат! И из политических партий!

– Здесь говорят массу пустых слов! Вопрос тонет в словах! – взывал следующий, подмеченный зорким Богдановым, взятый на поддержку. – При чём тут Исполнительный Комитет? Обсуждается Совет! На нас устремлены взоры всей России! Мы сейчас должны реорганизоваться. Но мы никак не можем сговориться.

Теперь кого своих знал в лицо, так их бы вызывать – но рук не тянули.

– Исполнительный Комитет и так делает всё возможное в интересах революции! Мы только можем ещё расширить Комитет борцами за благо. Конечно, они перегружены работой, и надо их пополнить! Надо согласиться с предложением докладчика. Нас никто не упраздняет. Но Малый Совет будет продукт обдуманного решения. Эти люди не будут лишними, раз они выбраны!

– Так ежели нас уже много – зачем же ещё выбирать?! – волновались с разных мест.

Свои, проверенные, не тянулись, а какого-то глупого кудлатого Богданов выделил – и дал ему слово. И – не ошибся намётанный глаз. Кудлатый завёл, как и не слышал предыдущего, вот это и надо:

– Я хочу сказать: в настоящее время автомобильное дело на краю гибели, а мы тут чёрт-те что обсуживаем. Автомобили принесли большую пользу революции. Но каждая комиссия старается захватить над ними власть. А нас в комиссию не приняли. И людям дают право распоряжаться. А я говорю от пяти тысяч шоферов. Мальчишки разбивают автомобили. Тогда их – в мастерскую, а после починки уже худшего качества. И разве можно ограничивать движение автомобилей записками? Вот офицеры и развозили женщин, вместо прокламаций к Учредительному Собранию. Мы – погубим эту промышленность! Надо уничтожить пропуска…

Такой шум поднялся – не дали ему больше говорить. Но сделал своё: одно острое выбил другим острым.

Недалеко от входной двери, сбоку, сидел и волновался Гвоздев: он видел, что страсти разожглись, прения затягиваются – и всё меньше оставалось надежды сегодня же обсудить с успехом состояние заводов и убедить эту разгневанную массу ещё и в чём-то другом против её сочувствия, как можно было бы на холодную голову.

За недели революции, он заметил, это было не первый раз: или пустяк, или раззадорина захватывали всё внимание и силы людей – а главное рушилось.

Происходило безумие: не то что с петроградскими автомобилями – но обрушивалась вся оборонная промышленность в разгар войны – и свой брат-рабочий не хотел внять и отозваться, – чего же ждать от исполкомовцев? И если уж сам Совет тоже не направит…

Тут он услышал – за дверью прошли по коридору к Полуциркульному с радостными громкими голосами, будто что-то нашли редкое. В зале Гвоздеву делать было пока нечего – и он подался посмотреть, кто это там, что.

  463