Последние отзывы

  56  

Ролло глубоко вздохнул, снял с волос венец и бросил на скамью у камина. Затем расстегнул широкий пояс и отложил в сторону меч, резким движением сдернул через голову скользкую шелковую тунику. Эмма догадалась, что он намерен делать.

У Эммы перехватило дыхание. Теперь он был совершенно обнажен. Она видела его в золотистом отблеске огня, скользящем по его телу. Как завороженная, она не могла оторвать взгляда от его мускулистых бедер, крутого изгиба ягодиц, могучих мышц спины и живота, играющих при каждом движении. Ее словно захватила мощь и красота этого совершенного нагого тела. Однако Ролло вскоре погрузился в лохань, и она больше не могла видеть его. Теперь он сидел к ней спиной, закинув сильные руки за голову и сцепив пальцы на затылке.

И снова завизжали петли.

О такой возможности Эмма не успела подумать. Она вся похолодела, услышав голос Лебяжьебелой:

– Сдается мне, что ты, Рольв, рад предстоящей встрече с герцогом Робертом.

– У нас с ним всегда выходит отличная охота.

– И только? Смотри, чтобы он на тебя самого не надел клобучок, как на охотничьего сокола.

Женщина сбросила плащ и теперь стояла подле супруга, выплетая из волос нити жемчугов. Длинные светлые пряди, отбрасываемые одна за другой, опадали на ее спину.

Эмма пришла в ужас, осознав, что сейчас может произойти. Дыхание ее почти остановилось. Сейчас ей было куда страшнее, чем когда Ролло был здесь один. Она почти не понимала, о чем эти двое говорят, и не смела пошевелиться, изменить позу, опасаясь выдать себя шорохом.

Ролло вздохнул и с шумом уронил в воду руки.

– Роберт нуждается в мире со мной.

– А ты? Ты в этом нуждаешься?

– Я? Он у меня в руках, пока у меня в руках Эмма. Она единственный оставшийся в живых ребенок его обожаемого брата Эда. У франков, как и у нас, семейные узы священны. Так что это мы еще поглядим, кто на кого наденет клобучок.

Снэфрид, наконец, распустила волосы и разулась. Затем медленно, кошачьим движением спустила платье с плеч и перешагнула через него. Наряд так и остался лежать лужицей светлого шелка. Теперь на ней была лишь длинная полотняная сорочка.

– А за что, скажи на милость, ты унизил посланца Роберта? Что произошло между тобой и этой рыжей девкой?

Ролло не отвечал, глядя в огонь. Но и Снэфрид больше не повторяла свой вопрос. Сбросив через голову сорочку, она шагнула к Ролло, прикрытая только волнами светлых легких волос.

Эмма глядела на нее совсем иначе, чем на Ролло. Снэфрид была так хороша, что это причиняло боль. Ее кожа словно светилась в полумраке покоя. Ей не следовало смотреть, надо было зажать глаза, заткнуть уши, не дышать… Но она ничего не могла с собой поделать.

Снэфрид плавно подняла руку и коснулась тыльной стороной кисти плеча конунга, провела ладонью по его щеке, запустила пальцы в его волосы, взлохмачивая их. Эмма видела, как Ролло повернулся к ней, как сблизились их лица, как губы коснулись губ. Она слышала их дыхание, видела, как Ролло обнял плечи жены.

Лохань была достаточно большой, чтобы принять обоих. Снэфрид легко погрузилась в нее, и всплеск воды слился с их шумным дыханием. У Эммы гулко колотилось сердце. На нее вдруг накатила дурнота, где-то внутри поднималась боль, но она не в силах была отвести глаз. Ролло целовал Снэфрид, и Эмма видела, как она запрокидывает голову, лаская его. Вода выплескивалась через край, Снэфрид стонала, то набрасываясь на мужа, то отстраняясь. Потом она сползла по его телу и ушла с головой в воду. Ролло глухо застонал. Вынырнув, Снэфрид прильнула к нему, обвила руками. Нет, видеть это было выше человеческих сил!

У Эммы невыносимо ныли локти, на которые она опиралась, к тому же от отчаяния она потеряла контроль над собой. Все перед ней плыло, как в тумане. Ролло, опираясь спиной на край лохани, притянул к себе женщину, и та уселась на него, постанывая и ерзая. Эмма до боли сжала челюсти и подалась назад, невольно задев затылком днище ложа. Она упала ничком. Ужас остановил ее сердце.

– Тише! – услышала Эмма голос Ролло.

Плеснулась вода.

– Что случилось, Ру? – недовольно спросила Снэфрид.

Эмма лежала безмолвно, помышляя лишь о том, чтобы провалиться сквозь пол. Из-за адского гула в ушах она едва различала голоса. Наконец Ролло выругался и спросил:

– Откуда это здесь?

Снэфрид, ошеломленная тем, как резко он отстранил ее от себя, воскликнула:

– В чем, наконец, дело?

Однако теперь и она поняла, что привлекло внимание Ролло. Он выскочил из лохани и направился к ларю у стены, где сверкал золотом тот самый венец, который он отобрал у Снэфрид ради рыжей девки. Ролло повертел его в руках, разглядывая. Снэфрид озиралась по сторонам. Перехватив ее взгляд, Ролло кивнул и вдруг стремительным движением отшвырнул покрывало и извлек на свет судорожно сжавшуюся в комок девушку.

  56