Последние отзывы

  124  

– Ты полагаешь, я способна на это?

– Ты рыжая, как и бог Тор, а рыжие – самые опасные и непредсказуемые люди. Но ты знаешь, как я к тебе отношусь, и я не хочу, чтобы ты держала за спиной меч. Я хочу верить тебе. Все эти христиане – всего лишь рабы…

– Но я тоже христианка, – тихо проговорила девушка. – И Атли.

Ботольф пожал плечами:

– Что бы ты ни сделала, я не изменю закон и не отпущу их на свободу. А клеймо… Что ж, если ты была внимательна, то могла заметить, что их дети уже не носят этого знака, что, однако, не значит, что они перестали быть рабами. Просто они уже не представляют себе иной жизни. Такова природа человека. К тому же они имеют все, что им необходимо, – кров, пищу и возможность молиться своему Богу. Ты страдаешь из-за них, но если я вдруг открою ворота и стану гнать их палкой, они не пожелают уйти. Да и куда им идти? В Байе их охраняют и кормят, а на свободе любой бродяга может лишить их жизни. У них один путь – сделаться литами у франков и рвать жилы на пашне или оставаться траллами у норманнов, где если их порой и дерут кнутом, но и досыта кормят, чтобы не теряли силу и были пригодны к работе. Они привыкли жить под защитой. Мы даже позволили их женщинам завести свой монастырь и даем им пропитание за то, что они лечат наших раненых и больных. Довольно скоро ты сама убедишься, что мы не худшие из хозяев, и нечего тебе так скорбеть о них.

Эмма и в самом деле не знала, что возразить. Поистине, Ботто во многом прав. Такова человеческая природа, и с этим приходится смириться. Безумие – носить вражду в сердце, распаляя ее. Разве сама она не решила, что плен у норманнов для нее предпочтительнее свободы у франков?

Когда спустя несколько дней, отправившись в церковь Святого Лупа, Эмма столкнулась с сестрой Марией, она хотела было пройти мимо, но та удержала ее. Служба уже окончилась, но монахиня властно и решительно потребовала, чтобы она побеседовала с ней в пустом приделе церкви.

– Каждый день я посещаю усадьбу Ботто Белого, но ты словно избегаешь меня, Эмма. Неужели ты не хочешь больше знать никого из своего прошлого?

– Мое прошлое ушло, матушка. Моя жизнь изменилась, видимо, такова воля Всевышнего.

Тонкие губы монахини сложились в суровую складку.

– Когда я в последний раз видела тебя, ты была как зеленый росток. Теперь росток превратился в цветущее дерево, но, похоже, совсем иные птицы щебечут в его ветвях.

Эмма беспокойно теребила застежки плаща.

– Чего вы хотите от меня, матушка? Почему ходите за мной словно тень, глядите с осуждением и ненавистью?

– А как иначе глядеть на тебя, ставшую блудницей, берущей хлеб из рук тех, кто убил твоих приемных родителей?

– Но разве и вы не поступаете так же? Вы лечите их, вы принимаете от них дары. Чего же вы ждете от меня – уж не должна ли я вызвать на поединок Ботольфа и всех его норманнов?

Лицо сестры Марии стало еще жестче.

– Когда-то я спасла тебе жизнь, вынеся из пылающего дворца во время набега норманнов. Теперь я жалею об этом.

Эмма вздохнула. Она помнила рассказы матери и понимала, что эта женщина говорит правду.

– Когда молва донесла до нас весть, что Эмма из Байе возвращается в свой город, я решила, что ты вернулась ради мести. И ждала, что ты поступишь так же, как поступила Пипина Анжуйская. В Байе было много толков о том, что оба нормандских брата сохнут по тебе.

– Я никогда не коснусь Ролло! – гневно воскликнула Эмма. – Вы вправе требовать от меня чего угодно, но я никогда не поступлю с сыном Пешехода так, как Пипина Анжуйская поступила с самим Пешеходом. То был варвар, погубивший ее жизнь. Роллон Нормандский столько раз спасал меня… Да разве вы сами не лечите Атли Нормандского, меня же хотите принудить нарушить заповедь Христову!

Однако монахиня на слова девушки обратила внимания не больше, чем на сползающую по сырой стене каплю влаги.

– Я лечу Атли Нормандского и делаю все, что в моих силах, дабы он вернулся к жизни. Ибо я часто бываю в усадьбе Ботто и не раз слышала разговоры варваров о том, что этот мальчишка так дорог язычнику Ролло, что он даже отказался ради него от тебя. И ты смирилась с этим, хотя в тебе достаточно силы, чтобы вогнать между братьями меч вражды. Это и стало бы твоей местью. И если Атли возненавидит Ролло, если Ролло начнет страдать из-за предательства брата, а сердце Атли разобьется о вашу с Ролло любовь – тогда ты достигнешь цели!

Монахиня гневно отвернулась и торопливо ушла. Эмма глядела перед собой невидящим взглядом.

  124