очень нудно 
8 
Я вновь взял газету и по второму разу перечитал те же статьи. А затем вдруг мне в голову пришло приготовить ужин. Однако, может, жена сегодня вернется, уже поужинав с кем-то по работе. А тогда бесполезно готовить. Ведь я могу подсобрать то, что есть, и поужинать этим. Не буду специально ничего готовить. Ну а если она ничего не ела, можем куда-нибудь пойти поужинать.
Я подумал, что это как-то странно. Когда кто-нибудь из нас возвращается позже шести, то обязательно заранее предупреждает об этом. Это правило. На автоответчик оставляем сообщение. И тогда действуем по ситуации. Либо поужинаешь один, либо приготовишь ужин и на другого, либо, не дожидаясь, ляжешь спать. По характеру своей работы я, бывает, поздно возвращаюсь домой, да и она частенько задерживается из-за совещаний или редактуры. И у того и у другого не такая работа, которая начинается ровно в девять и заканчивается ровно в пять. Бывает, когда оба заняты, дня по три не можем даже поговорить. Ничего не поделаешь. Почему-то так получается. Поэтому мы тщательно следуем правилу — не причинять друг другу неудобств. Понимаешь, что припозднишься,— по телефону сообщаешь об этом другому. Я периодически забываю об этом. Но она ни разу не забыла.
Однако на автоответчике не было никакого сообщения.
Я бросил газету, разлегся на диване и закрыл глаза.
Глава 12
Мне приснился сон о совещании. Я стоял и говорил. О чем я говорил, и сам не понимаю. Просто говорил. Если я закончу говорить, то умру. Поэтому я не мог остановиться. Мне не оставалось ничего, кроме как без остановки нести какую-то околесицу. Все вокруг уже умерли. Умерли и окаменели. Твердые каменные изваяния. Подул ветер. Все оконные стекла разбились, и через них задувал ветер. Там были телелюди. Их опять было трое. Как и в первый день. Они опять несли телевизор. На экране было изображение телелюдей. Я лишался дара речи. И в то же время чувствовал, как кончики моих пальцев понемногу затвердевают. Я превращался в камень.
Открыв глаза, я обнаружил, что в комнате что-то белеет. Такой свет, как бывает в коридорах океанариума. Работал телевизор. Все вокруг совсем потемнело, и в этой темноте светился и тихонько потрескивал экран телевизора. Я приподнялся с дивана и кончиками пальцев надавил на виски. Пальцы по-прежнему были мягкими. Во рту остался привкус пива, которое я пил перед сном. Я попытался сглотнуть слюну. В горле так пересохло, что мне понадобилось время, чтобы ее сглотнуть. Вот всегда так, приснится чтонибудь реалистичное, а потом кажется, что явь менее реальна, чем сон. Но это не так. Это реальность. Никто не превратился в камень. Я подумал, который может быть час, посмотрел на часы, которые так и стояли на полу. ТаРуППК СЯУС ТаРуППК СЯУС. Почти восемь.
Однако, так же как и во сне, на экране телевизора я увидел одного из телелюдей. Того самого, с которым разминулся на лестнице у себя в конторе. Без сомнения, тот самый мужчина. Тот самый, который первым открыл дверь и вошел в мою квартиру. Сто процентов, никакой ошибки. За ним горел белый свет, словно от флюоресцентной лампы, он стоял неподвижно и смотрел мне в лицо. Как будто остатки сна погружались в действительность. Казалось, стоит закрыть глаза, а затем вновь открыть, как все это разом исчезнет. Однако оно не исчезало. Наоборот, фигура одного из телелюдей на экране становилась все больше и больше. Уже одно его лицо занимало весь экран. Такое ощущение, будто он понемногу приближается откуда-то издалека и наконец камера фокусируется только на его лице.
А потом он вышел за пределы экрана. Словно влез в комнату через окно, оперся руками о край, раз — перекинул через него ноги и вышел из экрана. После этого на экране остался только белый свет.
Выйдя за пределы телевизора, телечеловек некоторое время потирал левую руку пальцами правой руки, чтобы освоиться с внешним миром. Уменьшенная правая рука долго потирала уменьшенную левую руку. Он совершенно не торопился. По его расслабленному виду можно было предположить, что у него полнымполно времени. Похож на опытного телеведущего. А затем он посмотрел мне в лицо.
— Мы строим самолет,— сказал он.
По его голосу и не скажешь, далеко он или близко. Голос тонкий, как лист бумаги.
Одновременно с его словами на экране появилось изображение какой-то черной машины. И правда, будто новости смотришь. Сначала показали какоето огромное помещение вроде завода, а затем изображение сфокусировалось на площадке в самом центре, где шла работа. Двое телелюдей возились с этой машиной. Они орудовали гаечными ключами, закручивали болты, регулировали приборы. Они были сосредоточены на своей работе. Что за странная машина. Цилиндр, сверху тонкий и длинный, из которого то тут, то там торчали спирали. Машина скорее напоминала гигантскую соковыжималку для апельсинов, а не самолет. У нее не было ни крыльев, ни сидений.
8 
