32 
Здорово.
Полежав минут десять, я тихонько вылезла из постели. Затем пошла в гостиную, включила торшер, налила в стакан бренди. Села на диван и, смакуя бренди по глоточку, стала читать книгу. Войдя во вкус, я достала припрятанные на полке печенье и шоколад. Между тем наступило утро. С наступлением утра я закрыла книгу, сварила и выпила кофе. Затем приготовила и съела бутерброд.
Каждый день повторение одного и того же.
Я быстро заканчивала домашние дела и всю первую половину дня читала. С приближением полудня откладывала книгу и готовила обед для мужа. Незадолго до часа муж опять уходил, я садилась в машину и уезжала плавать в бассейн. С тех пор как я перестала спать, в бассейне я интенсивно плавала по часу. Тридцати минут совсем не хватало. Пока я плавала, сосредоточивалась только на том, что я плыву. Ни о чем другом не думала. Я думала только о том, чтобы эффективно заставлять свое тело двигаться, поэтому делала ритмичные вдохи и выдохи. Встречаясь со знакомыми, я почти не разговаривала с ними. Просто здоровалась. Когда меня куда-нибудь звали, говорила: извините, дела, нужно возвращаться домой. Мне не хотелось ни с кем общаться. У меня не было времени, чтобы тратить его на пустую болтовню. Закончив плавать, я хотела как можно быстрее вернуться домой к чтению. Я из чувства долга ходила в магазин, готовила еду, убирала, играла с ребенком. Из чувства долга занималась сексом с мужем. Если привыкнуть, то это совсем не сложно. Даже наоборот, так еще и легче. Нужно только разорвать связь между головой и телом. Пока мое тело двигается само по себе, моя голова плавает в пустоте. Я занималась домашними делами, не думая ни о чем. Кормила полдником ребенка, вела незначительные беседы с мужем.
С тех пор как я перестала спать, реальность, как я ее себе представляла, оказалась очень простой. Справляться с реальностью, выходит, и правда просто. Это просто реальность. Это просто домашние дела, это просто семья. Так же, как управлять примитивной машиной: если один раз запомнишь правила ее эксплуатации, потом все — не более чем повторение. Жмешь на эту кнопку, дергаешь за тот рычаг. Регулируешь циферблат, закрываешь крышку, выставляешь таймер. Просто повторение.
Конечно, периодически появляются отклонения. Приехала мать мужа, и мы ужинали вместе с ней. В воскресенье вместе с ребенком мы втроем ходили в зоопарк. Ребенка пробрал сильный понос.
Однако ни одно из этих событий не пошатнуло моего существования. Они бесшумно, словно ветер, дули вокруг. Я поддерживала светские разговоры со свекровью, приготовила ужин на четверых, сделала фотографию перед медвежьей клеткой, положила теплую грелку на живот ребенку и дала ему лекарство.
Никто не обращал внимания на изменения во мне. Никто не замечал того, что я совершенно не сплю, что я продолжаю читать книги, что моя голова на сотни лет, на десятки тысяч километров отдалилась от реальности. Как бы я ни справлялась с реальными делами — из чувства долга, машинально, без любви, без эмоций,— и муж, и сын, и свекровь общались со мной так же, как и всегда. Даже казалось, что они чувствуют себя со мной комфортнее, чем обычно.
Так прошла неделя.
Когда началась вторая неделя моего беспрерывого бодрствования, я все же забеспокоилась. Как ни крути, ситуация ненормальная. Все люди спят, нет людей, которые не спят. Давным-давно я читала о том, что были пытки, когда людям не давали спать. Эти пытки устраивали нацисты. Запирали человека в тесной комнате, заставляли его открывать глаза, чтобы он не мог спать, ослепляли светом, оглушали шумом. Так человек лишался рассудка, а в конце умирал.
Я не могла припомнить, к какому сроку начинается безумие. Наверное, дня через три или четыре. Но я не сплю уже целую неделю. Как ни крути, слишком долго. Однако я совсем не ослабла. Наоборот, чувствовала себя гораздо бодрее, чем обычно.
Недавно после душа я встала перед зеркалом, где отражалась в полный рост. И удивилась, обнаружив, что все линии моего тела говорят о бурлящей жизненной силе. Я осмотрела себя от шеи до лодыжек и не смогла обнаружить ни одного излишка, ни одной морщины. Конечно, мое тело было не таким, как в юности. Однако кожа приобрела больше глянца и упругости, чем прежде. Я попробовала оттянуть пальцами кожу на животе. Живот был твердым, подтянутым и удивительно упругим.
А еще я заметила, что становлюсь красивее, чем думала. Я очень помолодела. Скажи, что мне двадцать четыре, наверное, никто бы в этом не усомнился. Кожа гладкая, глаза блестящие. Губы влажные, тени на скулах (то, что я сама больше всего не люблю в себе) совершенно не бросаются в глаза. Сев перед зеркалом, я минут тридцать не отрываясь смотрела на себя. С разных углов пыталась придирчиво рассмотреть себя. Мне не показалось. Я правда стала красивее.
32 
