... 
315 
По установившейся в доме обременительной необходимости при плавных входах Саши с блюдами – переходили на более отвлечённый или иносказательный язык.
Когда она вышла – Сусанна Иосифовна сказала печально-печально:
– Да просто слово „жид”, теперь невозможное, заменили словом „буржуй”.
– И то ещё – надолго ли? – подвижно метнул бровями Игельзон.
Мандельштам и Корзнер, только что спорщики, тут вместе были оптимистами: нет, к этому уже не вернутся, этому уже возврата не будет.
Все черты Шрейдера – крупные, мягкие, спокойные, а какие грустные:
– А я вам скажу: будет ещё и жид, и ещё как. И ещё всё произошедшее, и всё будущее плохое, – всё обернут против евреев. Если российская смута разыграется – мы же, евреи, больше всех и пострадаем.
Мандельштам и Корзнер дружно: совершенно исключено! Ход истории – не в ту сторону!
– А в какую? – спросил Шрейдер, изогнув большие губы, голову набок.
– Как? – изумился Мандельштам. – Да к демократии! Где свобода и самоопределение – там и воздух еврея!
– Не-ет, – растянул Шрейдер. – Где закон и порядок – вот там воздух еврея. Если нет власти и порядка – то евреи теряют из первых.
– Да стыдно вам так говорить! Не хотите ж вы возврата прежнего.
Шрейдер вздохнул:
– О прошедшем надо уметь говорить и объективно. За столетие с лишним в России мы поднялись и отряхнулись от прежнего польского упадка. От средневекового обличил. Мы так увеличились в числе, что смогли выделить многолюдную колонию за океан. Вырос средний уровень жизни, накопились многие капиталы. Среди нас распространилась европейская образованность. Мы позволили себе роскошь иметь литературу на трёх языках. Наше значение в империи непрерывно увеличивалось. Надо понять, что наше благоденствие – уже связано с этой страной впредь навеки.
– Но могли ли мы не искать полноправия?
– Мы искали полноправия – в жизни, а не в разрушении.
– Но только когда есть правопорядок и свобода культуры – мы всегда постоим за себя.
– А то, что начинается теперь, – не обещает правопорядка.
Взгляд Мандельштама пламенел:
– Да что вы говорите! Что вы говорите! Именно теперь, когда мы больше не отделены искусственно от русской культуры, когда еврейское и русское самосознания могут наконец подлинно слиться, еврейский и русский аспекты примиряются в синтезе…
– Этот синтез, – не мог не ввернуть Игельзон, – у большинства русских вызывает скептическую улыбку, а правоверными евреями оценивается как ренегатство.
– Неизвестно, – мрачно тянул Шрейдер, – ещё выиграем ли мы ото всех этих самоопределений. – А вы, Сусанна Иосифовна, что-то вы помалкиваете?
Она молчала, да, но своим умно-нежным лицом – была вонзена в разговор, или вся пронзена им.
– Я? Господа, – сказала она, теребя брелок на груди. – Скажу откровенно: судьба русского еврейства беспокоит меня больше, чем все эти „завоевания революции”. В наступивших событиях – мы ведь все на виду – и должны вести себя особенно сдержанно и достойно. А наша молодёжь, правда, рвётся всюду, всюду вперёд. И в Исполнительном Комитете – наших что-то чересчур много…
У неё это сливалось – лёгкий придых и внимательный подъём ресниц. Тёпло-грустными глазами она обвела гостей и мужа:
– По-моему… боюсь сказать… будет жестокая гражданская война…
– Ну, не-ет, – рассмеялся Мандельштам. – Была такая опасность в февральские дни, но миновала. А теперь, как бы нас ни поворачивали, но государственное благоразумие и национальное единство всё равно возьмут верх. Потому-то нам и нужен прочный союз с левыми.
А Сусанна – ничуть не убеждённая, в том же горестном тоне:
– И – нет пророка! Какая скорбь, что Толстой не дожил до наших злосчастных дней, – может быть, его бы послушали.
А Шрейдер:
– Сусанна Иосифовна. Разве вы не знаете, что пророков слушают только тогда, когда их призывы приходятся по вкусу?
94 (фрагменты народоправства – Москва)
* * *
21 апреля у 3-го пресненского участка собралась толпа в две тысячи человек, кричала:
– Где хлеб? Долой милицию! Долой Временное правительство!… Дайте нам царя!
В помещение 1-го пятницкого комиссариата явилась толпа в двести человек, забрала у милиционеров 15 револьверов, несколько берданок и все наличные патроны.
315 
