очень нудно 
175 
– Ваше высочество пришли пригласить меня на свою свадьбу в Руан?
– Нет, – удивленно ответила Гизелла, даже не уловив злой иронии в голосе Эммы.
– Тогда чем обязана честью видеть вас у себя?
Все тот же сухой, холодный тон. Гизелла невольно съежилась.
– Мадам, – обратилась она к Эмме новомодным титулом знатной дамы, – мадам, мы близкие родственницы, и наши судьбы странно столкнулись. Вам, конечно, известно, что мне предстоит…
– Конечно, известно. Вы собираетесь стать женой человека, которого я и по сей день считаю своим супругом.
– Но ведь вы не были обвенчаны?
– Но я жила с ним, хранила ему верность, у нас был общий кров, стол и ложе.
Она стояла перед Гизеллой, сложив руки на груди, прямая, как пламя свечи. Даже на расстоянии принцесса чувствовала исходящий от нее гнев. Робко опустила глаза.
– Мадам, мы обе женщины, живущие в мире, созданном для мужчин и управляемом мужчинами. Мы всего лишь слабые существа и вынуждены подчиняться. И моя участь, и ваша не зависят от воли нас самих. Но мы родственницы, и мы… то есть, я бы хотела поговорить с вами, расспросить вас о человеке, к которому меня отправляют.
– А ведь вас страшит участь стать герцогиней? – усмехнулась Эмма.
Гизелла заметила насмешку в ее голосе. И это задело ранимую принцессу более, чем она предполагала. Глаза ее наполнились слезами.
– Меня страшат норманны. Я вообще не хотела выходить замуж и надеялась принять постриг. Но отец – благослови его Господь – всегда видел во мне залог мира с норманнами. Я должна повиноваться его воле.
Слезы так и потекли из ее глаз. Эмма, пожалуй, ощутила жалость к ней. Сидит такая маленькая, несчастная. Она даже не соперница ей, а просто жертва династических соображений. Конечно, не такая жена нужна гордому Ролло. И тем не менее все идет к тому, что так и будет. Этого нельзя допустить.
Она присела у ног Гизеллы, взяла ее руки в свои.
– Послушайте, кузина. Еще не поздно, вас еще не обвенчали с Ролло, а помолвку можно отменить. Король Карл любит вас – это всем ведомо. Так пойдите сейчас к нему, киньтесь в ноги, молите, заклинайте, плачьте. Ведь не камень же у него в сердце. Может, он еще и уступит вашим мольбам. Ведь я знаю Ролло, вам будет тяжело с ним.
– Отец не послушает меня. Ведь он так давно лелеял план породниться с Ролло, дабы он защищал франков от своих собратьев с севера. Пока с Ролло были вы, я еще могла на что-то надеяться. Но теперь он вас выгнал, и мне не остается ничего другого…
– Послушайте, Гизелла, – перебила Эмма. – Ролло меня не выгнал. Это все чистое недоразумение, дьявольское стечение обстоятельств. И если бы я смогла попасть в Руан… У меня от Ролло сын, и он законный наследник Нормандии.
– А мне сказали, что вашего ребенка объявят бастардом и корона Нормандии перейдет к тому ребенку, которого я рожу Ролло.
Эмма резко встала, шагнула в сторону очага, сжала до хруста руки, словно боялась, что ударит Гизеллу. Сдерживало лишь то, что этой девочке невдомек, какую боль она ей причиняет.
– Я вижу, что вы готовы стать герцогиней Нормандской.
– Я смирилась. Я готова принести себя в жертву.
– А зачем?
Гизелла беспомощно захлопала белесыми ресницами.
– Но не могу же я пойти против воли отца.
Эмма сердито глянула на нее.
– Что ж, тогда переступите через мою судьбу, лишите меня сына, но помните: вы поступаете безбожно. А Ролло… Он вас интересует? Что ж, знайте, что это мужчина дерзкий и грубый, у которого ни на йоту нет почтения к вашему королевскому происхождению. У него жаркая кровь, и ему нужна такая же женщина, чтобы разделять его страсть, чтобы разделять безумства любви, только тогда он не возьмет в дом наложницу, с которой будет утолять свой пыл.
– Вы говорите как блудница.
– Жена Ролло и должна быть в его руках блудницей, если хоть что-то желает значить для него. А вы, Гизелла… У вас вместо крови в жилах – вода. Вы скоро наскучите Ролло, и он будет пренебрегать вами. И однажды вы проклянете день, когда вложили свою руку в его.
Принцесса встала. Она больше не плакала, даже была сурова.
– Я шла к вам как к родственнице за советом и поддержкой. Но я ошиблась. Вы злая.
– А отчего бы мне не быть злой? Вы своей глупой кротостью лишаете меня всего. Семьи, мужа, сына. Нелепо, но даже плащ, что на вас, принадлежит мне, и именно в нем я была, когда мы зачали с Ролло нашего сына.
На лице Гизеллы появилось брезгливое выражение. Она, нервничая, расстегнула заколку, скинула плащ.
175 
