5

Джекки поерзала верхом на чемодане и уныло покосилась на храпящего Ловкача. Мог бы и не набираться так перед ее хоть и фиктивной, но все-таки свадьбой. А ведь она просила его помочь ей собраться и упаковать эти дурацкие вещи. Теперь приходится прыгать на чемодане, чтобы наконец его закрыть.

Настроение у Джекки было, мягко говоря, не радужным. Мартин настоял, чтобы она поехала в гостиницу: ему, видите ли, казалось зазорным, что белоснежный свадебный лимузин поедет по улицам Совиных Подворотен и, что самое ужасное, остановится перед обшарпанным домом, в котором Джекки прожила столько лет.

Ее уже давно начало бесить то, что ей постоянно приходится уступать Мартину. А ведь на самом деле кто он ей? Не жених, не муж и даже не друг. Конечно, Джекки сама виновата: наверное, надо было постоянно спорить с ним о цвете скатертей на столе и оттенке фарфора на сервизе. Нет, это было глупо. Определенно глупо.

И все же так унизительно уступать во всем, подчиняться чужой воле. Взять хотя бы это свадебное платье — ведь Мартин видел, что Джекки не хочет надевать его. Она согласилась бы с любым другим, но только не с этим. Такое платье надевают, когда выходят замуж за любимого, за мужчину-мечту, мужчину-сказку о котором грезят с самого детства.

Такого мужчины у Джекки никогда не было. Да и мог ли он быть — с ее-то прошлым? У нее было много мужчин-приятелей, знакомых, друзей. Но того самого, единственного не было никогда. И, возможно, никогда не будет — с ее-то страхами.

Джекки не без горечи вспоминала их школьную звезду, Майка Соллета, который бегал за ней как собачонка, пока не понял, что с Джекки Льюис только и можно, что держаться за ручку. С Майком Соллетом они расстались уже много лет назад, но Джекки до сих пор вспоминала, как сдерживала слезы, когда Майк заявил ей:

— Ты холодная, как кола со льдом. Это, конечно, заводит, детка. Но я не могу ждать, пока ты растаешь.

Джекки поднялась с чемодана и, надавив на крышку коленкой, возобновила свои тщетные потуги закрыть этот ящик, набитый всяким хламом. Теперь ей почему-то вспомнилась мама. Они часто переезжали с квартиры на квартиру, и мама постоянно возилась с чемоданами. Ей, как и Джекки, тоже некому было помочь.

На глаза Джекки навернулись слезы. Она отерла их ладонью и упрямо продолжила воевать с чемоданом.

Что за редкостный сукин сын ее отец! Ведь если бы он не ушел от них, не бросил маму, которая тогда еще была беременна, скорее всего все обошлось бы и мама осталась бы жива.

Боб говорит, что мстить глупо, бессмысленно ненавидеть прошлое. Но Джекки все бы отдала, лишь бы расквитаться за свою мать с этим уродом, ведь, кроме крови, текущей в их жилах, между ними, отцом и дочерью, нет ничего общего.

Джекки никогда не считала своим отцом Боба, хотя они были достаточно близки. Боб был скорее учителем, старшим братом, которого она всегда любила, но на которого, увы, далеко не во всем можно было положиться.

— Черт, Боб, ну какого же фига ты так надрался… — пробормотала Джекки, без сил сползая с чемодана. — Что теперь делать с этим барахлом? Видно, придется оставить его тут до лучших времен.

Дверной звонок, затрещавший в коридоре, заставил Джекки вздрогнуть. Кого еще принесло?

  20