Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
140 
– Ты меня не обзывай! – крикнул Чураков, наступая на Сашу.
– Но-но, потише! – Халшин загородил Сашу. – Так тебе врежу, что мослов не соберешь.
– Считай! – истерично выкрикнул Чураков. – Считай машины! Видишь, пять! За них и отвечаю. А чужие не навешивай на меня.
– Уезжайте! – махнул рукой Саша.
Уже совсем рассвело, когда подошли машины Гурьянова и Мешкова Юрия Ивановича с техничкой и с машиной Журавлева.
– Пока Журавлев нас дожидался, у него радиатор прихватило, пришлось паяльной лампой отогревать, – объяснил Гурьянов, – вот и задержались.
Саша спросил у Тони, как Овсянников.
– Спит, слава Богу, думаю, довезем.
– Приедете в деревню, узнайте, нет ли там больницы.
Саша въехал в деревню Грязное последним. Уже был день, сумрачный, холодный, падал не переставая снег. Проценко подсел в кабину, доложил: люди накормлены и отдыхают, деревня большая, машины разъехались по улицам и проулкам, прижались к домам, к заборам, сверху их сразу не увидишь, к тому же запорошены снегом.
Проценко отвел Сашу на его квартиру. Хорошая, теплая изба, старики хозяева, сноха, внуки. Встретили вежливо, но не сказать, что приветливо. Сашу это удивило – в других деревнях к ним относились сердечнее.
Саша разулся, подержал ноги возле печки, согрелся немного, сменил носки, похлебал горячих хозяйских щей и отправился к смотрителю дороги Блинову. Хотелось спать, падала голова, но пересилил себя.
Блинов оказался угрюмым мужиком, сказал, что стройматериалы завезли только до деревни Дурное, лежат на обочинах, а вешки, может, и попадали, третий день метет. Дорогу можно определить по канавам, до них отсюда километров десять.
– Поедете с нами, покажете канавы, – сказал Саша.
– Зачем это я поеду?!
– Вы же смотритель, дорожный мастер…
– Работал по обслуживанию, это действительно, а сейчас кому нужна моя должность? И ехать никуда не могу – спина не разгибается. Радикулит.
– Поедете, закутаем в тулуп, посадим в кабину, поедете!
Блинов сурово покосился на Сашу:
– Когда выезжать собираетесь?
– К вечеру. Как стемнеет, выедем.
– Чего ждать-то?
– Люди две ночи не спали, на ногах не держатся…
– Дорогу до канав надо днем прочистить, ночью потеряемся в поле. Иди к председателю колхоза, Галине Ильиничне, проси людей с лопатами, прочистят, сколько возможно, я покажу.
22
Председатель колхоза, Галина Ильинична, крупная тетка средних лет, в шерстяной кофте, к которой был прикреплен орден, хмурилась, слушая Сашу.
– Какие у нас жители? Старики, женщины, дети.
– В Москве женщины роют противотанковые траншеи, всем тяжело.
– Знаем, слыхали, читали, – усмехнулась она. – Так ведь в Москве роют траншеи, чтобы враг не прошел, а мы будем дорогу чистить, чтобы наши защитнички подальше от врага убежали? Так ведь?
– Нет, – только и нашелся что ответить Саша, ошеломленный этой логикой.
– Вот ты, например, где твои знаки различия? Кубари или шпалы, не знаю, что тебе положено. Заранее снял, к плену готовишься?
– Я не командир. Командир роты убит, взводный тяжело ранен, пришлось мне, рядовому, принять командование. В Пронск идем, к своей дивизии. И не думайте, что нам было легко пробиваться.
– Это дела не меняет, – не уступала она. – Немцы в Михайлове, отсюда рукой подать, не сегодня-завтра здесь будут, а вы уходите, да еще дорогу вам гладенькую приготовь. А почему нас с собой не берете? Что вы нас тут-то оставляете?
– Пожалуйста! Грузитесь немедленно, с лопатами, конечно, поможете дорогу расчищать. Давайте, давайте, собирайтесь!
Она вздохнула:
– Указаний пока таких нет – уходить, скот угонять. Его не бросишь!
– Указаний нет… А мы? Мы простые солдаты. Вот так.
– Может быть, и так… Но обидно. Довоевались. На Рязанщине со времен татар врага не было. А теперь вот непобедимая, несокрушимая… Шли бы не назад, а вперед, мы бы вам дорогу половиками выстлали. – Она помолчала. – Женщины у нас все заняты: на молочной ферме, на птицеферме… Хорошо, подгони к правлению машину, соберем, кого возможно. Блинова прихвати.
– Обязательно. Сердитый он у вас, между прочим.
– А чему веселиться? Оба сына убиты, всего пять месяцев воюем, и нет уже сыновей.
Выехали на двух машинах. В первой за рулем Саша, рядом Блинов, вторую вел Халшин.
– Поедем, Николай, – попросил его Саша, – помоги!
Дорогу начали расчищать сразу за поворотом. Блинов по одному ему известным приметам определял направление. Был он в полушубке и высоких валенках, где намечал лопатой, где ногами протаптывал середину грейдера, от нее девки раскидывали снег, кто направо, кто налево, переходили с места на место, едва поспевали за стариком, быстро шел. Саша и Николай тоже работали, возвращались к машинам, подгоняли их вперед по расчищенной дороге, выходили из кабин, снова брались за лопаты.
140 
