Последние отзывы

  8  

– В год у меня таких, как ты, знаешь сколько бывает?

– И ты никому не отказываешь?

– Ты в своем уме? Я бы по миру с протянутой рукой пошел, если б всем бабки кидал. Меня трудно обмануть, девушка. Обычно я вижу, кого приперло под завязку, но таких очень-очень мало, и я знаю, кто вымогает. Тебя не помню.

– Зато я тебя запомнила на всю жизнь. Ты дал шанс выжить моей матери, сейчас я даю шанс выжить тебе.

Князев опустил голову и вслушивался в себя. Интуиция никогда его не подводила, хотя, помимо нее, существовал еще и мозг, которым Павел Павлович неплохо пользовался. В этот нелегкий период на него обрушилась еще одна напасть: его заказали, хотя как таковых причин, объясняющих заказ, нет. Именно интуиция подала сигнал, отгоняя всяческое вмешательство мозга: ты висишь на волоске, но тебе крупно повезло, спасайся.

– Где мои сигареты? – подняв голову, спросил Князев.

– Вымокли.

– В машине должна лежать еще пачка, будь другом, принеси.

Маля вышла из сарая, а Князев снова задумался, теперь уже о том, как быть, но после вчерашнего мозг работал, как забарахливший двигатель.

Маля пришла, протянула ему пачку, затем зажигалку, потом достала тонкую сигарету из своей сумочки и тоже закурила. Князев пристально рассматривал ее, щуря один глаз от попадавшей в него струйки дыма. Малику же поразило его хладнокровие, но, возможно, это был всего лишь шок, вызванный известием.

– Так… – Князев встал и выбросил окурок в окно, затем повернулся к Малике, скрестив руки. – Ну и как я должен использовать свой шанс?

– Надо подумать. У тебя есть враги?

– Хо-хо-хо-хо! – презрительно вырвалось у Князева нечто наподобие смеха. – С полсотни наберется точно.

– Обычных людей не заказывают, потому что с ними нечего делить, значит, начнем с главного вопроса: кто тебя мечтает убрать с дороги?

– Кто-кто-кто! – пожал он плечами. – Если бы месяц назад меня убрали, я б еще мог понять…

– А что случилось за этот месяц?

– Я потерял завод. – И неожиданно он заговорил, стиснув зубы и потрясая кулаками: – Мне он достался развалиной, разворованным начисто, рабочие зарплату не получали годами, цеха стояли. Я его поднял с нуля, он заработал на полную мощность. В случае войны в течение суток мой завод способен перестроиться и выпускать вместо комбайнов современные танки. А у меня его нагло отобрали. Теперь я нищий.

– Ты не знаешь, что такое нищета, поэтому не бросайся словами. – В отличие от него Маля была сама сдержанность.

– Сколько у меня времени? – вдруг спросил Князев. – Тебе же назначили срок: убить в начале второй декады или до такого-то числа…

– Не у тебя, а у нас. С сегодняшним тринадцать дней. Допустим, я выторгую у Гриба еще пару дней, итого пятнадцать.

– И что потом? Если ты меня не завалишь?

– Надо подумать, как забрать мою семью и тебе остаться живым. Сиди здесь, раздели знакомых на друзей и врагов. Подумай, кто тебе поможет, а кто утопит. Место тут замечательное, никто тебе не помешает, а я поехала в город.

– Зачем? – встрепенулся Князев.

– Искать своих людей. Не забывай: у Гриба моя сестра и мой муж, а он очень болен. Ну и привезу продукты.

Князев вышел за ней, покосился на бабая, который кашеварил у печки, и спросил, кивнув в его сторону:

– Это кто такой?

– Дядя Костя. Обыкновенный бомж. А это его вилла.

Маля открыла автомобиль, собралась сесть за руль, но Князев придержал дверцу со словами:

– Как тебя зовут?

– Малика. Ударение на последнем слоге.

– Я не глухой. Имя странное…

– Узбекское. Моя мама была узбечкой.

– Поедешь… на моей машине?

– Других здесь нет. Кстати, ты мне ее вчера подарил, – улыбнулась она.

– Я?! Что-то много небылиц ты про меня рассказала: и топился я, и машину подарил… Я не такой дурак. Привези минеральной воды с газом и сигарет.

– Привезу.

Князев морщился, наблюдая, как неуклюже Маля выезжала с поляны. Когда она уехала, он обвел взглядом окрестности, остановил его на бабае Косте. Тот пробовал варево, поднося горячую ложку ко рту, подмигнул Князеву:

– Готово! Едрить твою в качель, не уха, а мармелад. Идем, мужик, в дом.

Расстелив мятую газету на столе, Костя нарезал хлеб толстыми кусками, налил в миски ухи, одну аккуратно поставил перед Князевым. А тот следил за руками бабая, в которые навсегда влюбилась грязь и оттого не покидала их. Бабай не забыл и соль поставить в коробке, еще бутылку с чем-то мутным, приговаривая:

  8