Последние отзывы

  219  

Тело наемника двигалось в полете по правильной дуге, он приземлился точно возле алтаря, взял в руки тяжелую книгу и тут же прыгнул обратно, вызвав бурю одобрительных выкриков и рукоплесканий.

– На, держи! – Бесценный том, из-за которого погибло столько людей, вампиров и гномов, перешел из рук наемника в трясущиеся ладони мага.

– Это она, она! – выкрикнул обрадованный Мартин, открыв фолиант и жадно перелистывая пожелтевшие от времени страницы, испещренные схемами, формулами, рисунками и всевозможными мелкими закорючками.

Непредсказуемы и жестоки бывают порой повороты судьбы, вздох облегчения, вырвавшийся из груди мага, превратился в крик отчаяния. Сверху на отряд бесшумно опустилась огромная летучая мышь. Цепкие когтистые лапы вонзились в кожаный переплет и вырвали книгу из рук мага. Чудовище взмыло вверх и скрылось на балконе второго этажа. Нападение произошло так внезапно и быстро, что ни вампиры, ни Мортас не успели остановить вора.

– Что это было?! – одновременно выкрикнули Пархавиэль и Флейта.

Мартин был так потрясен происшедшим, что не мог говорить, он только громко кричал и хлопал себя по бокам руками.

– Быстрее наверх, за ним! – скомандовала вампирам графиня и первая кинулась к винтовой лестнице.

Пархавиэль присоединился к погоне, а Флейта трясла за плечи пребывавшего в шоке мага, пытаясь привести его в чувство. В воцарившейся суматохе никто не обратил внимания на Мортаса. Юноша сидел на скамье, зажимая лицо руками. Через тонкие длинные пальцы сочилась кровь. Летучая мышь успела не только похитить книгу, но и изуродовать красивое лицо наемника. Острые когти располосовали левую щеку и губы, но самое страшное – выцарапали глаз. Маркиз бросил вызов, вызов был принят!

Пронзительное жужжание стрел разорвало воздух, вампирам пришлось поспешно отступить. Появившиеся на балконах толстые и неуклюжие с виду стрелки в рясах обращались с луками намного проворнее, чем ополченцы. За считанные секунды деревянные перила винтовой лестницы оказались густо утыканы стрелами с разноцветным оперением. В отряде были потери: двое вампиров свалились с лестницы, из спины каждого торчало около десятка стрел, еще один кровосос уже почти успел скрыться за каменной колонной, но смерть догнала его, вонзив острый наконечник чуть выше голенища правого сапога. Молодой веснушчатый парень поначалу не обратил внимания на пустяковое ранение и, лишь посмеявшись над глупостью святош, надеявшихся убить вампира из лука, выдернул стрелу из раны. Однако уже через минуту юноше было не до смеха, он бился головой в предсмертной агонии о каменные плиты пола.

– К вопросу о шарлатанах-индорианцах, – произнес успевший восстановить глаз Мортас, рассматривая покрытый черной слизью наконечник стрелы. – Посмотри, Мартин, думаю, ты будешь впечатлен!

Маг взял отравленную стрелу в руки, предварительно стерев с наконечника тонким батистовым платком остатки вязкой массы. Через минуту обнюхивания, рассматривания и поливания платка каким-то раствором из переносного арсенала склянок чудодей огласил свое заключение:

– Муэта эвкалда, сильнодействующий яд, приготовленный на основе сока так называемого кровавого дерева, растущего на юго-восточном побережье Кантерского полуострова. При попадании в кровь смерть неизбежна.

– Даже для вампира?! – удивилась Самбина. – Человек умирает примерно на восьмой секунде, а вампир может продержаться около минуты, если, конечно, его не утыкали, как дикобраза. – Мартин кивнул в сторону лежавших возле лестницы трупов. – Противоядия нет. – Маг замолчал, ему нечего было добавить, кроме того, что план провалился и они попали в большую беду.

Массивная каменная колонна надежно защищала остатки отряда, но стоило им покинуть укрытие, как они тут же попали бы под перекрестный огонь сведущих в применении страшного яда монахов. Вопрос «что делать?» витал в воздухе, но никто из бойцов не решался его задать, поскольку боялся не получить оптимистичного ответа. Гнетущее молчание было прервано протяжным, едва ощутимым человеческому и гномьему уху звуком. Оставшиеся в живых вампиры вжались в колонну и плотно закрыли глаза и уши.

– Что это было? – спросил Мартин у побледневшей графини.

– Начало нашего конца. – Оторвав прекрасные телеса от мягкой софы, Самбина, по-видимому, твердо решила встать на путь трагико-героической патетики и философствования.

  219