Последние отзывы

  22  

«Ваша глупость и бестолковость погубили репутацию моей бедной воспитанницы! Что теперь о ней подумают в свете? А свадьба? Ваша вина, если она не состоится! Как появиться баронессе в доме графа? Ведь это ее имя будет в центре скандала, а не ваше… Впрочем, вам этого не понять, у вас-то имени никакого наверняка и нет… – продолжала унижать спасителя Линора, даже не подозревая, насколько она ошибалась и насколько род ванг Штелеров был древнее и знатнее ванг Банбергов. – Видеть не могу вашей… рожи. Не ходите за нами, я запрещаю! Не хватает еще, чтобы нас вместе увидели, позора не оберешься!»

Эти неприятные слова прозвучали примерно час назад. Истощив запас желчи, Линора схватила под руку трясущуюся отнюдь не со страху, а от сырости баронессу и ушла, недовольно ворча уже что-то себе под нос и шебурша на прощание многочисленными складками длинного платья. Штелер мог не послушаться и пойти следом за ними, но благородно решил не доводить перенервничавшую даму до сердечного приступа и поваляться часок на траве, тем более что спешить ему, собственно, было некуда: до закрытия ворот он в город попасть всяко успел бы, а недавняя схватка утомила барона, и ему требовалось немного отдохнуть.

Скинув всю без остатка одежду, Штелер так и пролежал в густой траве час, а может, и все два. Он дышал свежим воздухом, наслаждался пением птиц, неспешно, абсолютно спокойно размышлял о допущенных ошибках на нелегкой стезе общения с прекрасным полом и продумывал возможные линии своего поведения, чтобы в будущем подобных промашек не совершать. Прошлое нельзя забывать, это опыт, из него нужно делать выводы!

* * *

У боли и у забот есть общая черта: они не торопятся отпускать человека, а если кому на время и удалось скрыться от них, то непременно рано или поздно беглец будет настигнут. Штелер отрешился от мирской суеты, немного побыл наедине с природой и самим собой, но вынужден был вскоре вернуться в житейскую круговерть. По дороге, от которой моррон отошел, чтобы прилечь, не более чем на дюжину шагов, проехал отряд конной стражи. Всадники звучно прогрохотали доспехами, и хрупкая душевная идиллия тут же оказалась нарушенной. Дождавшись, когда последний из служителей порядка скрылся за поворотом, моррон поднялся с помятой травы и, стряхивая с себя паучков да букашек, начал продумывать план дальнейших действий.

Отряд был слишком большим для обычного конного разъезда, а это значило, что пострадавшие от его руки аристократы уже добрались до города и успели пожаловаться своим высокопоставленным родителям. Охота за его головой началась и велась не только в Вендерфорте, но и за пределами городских стен. Промчавшиеся мимо стражники не думали прочесывать лес, им и в головы прийти не могло, что преступник вот так вот, раздевшись догола, лежит на травке и созерцает голубое небо. Солдаты рыскали по округе, но искали пропойцу-смутьяна в людных местах: в деревнях, придорожных трактирах, почтовых станциях, то есть везде, где водилась выпивка. У них имелось лишь смутное, довольно расплывчатое описание злодея, покусившегося на жизнь благородных господ и честь светских дам, поэтому Штелер искренне посочувствовал всем тем несчастным, кого в этот день схватят вместо него. Разговор у стражников простой: вначале набьют морду всем подозрительным личностям, а лишь затем, связав по рукам и ногам, отвезут в город для опознания и разбирательства.

Поскольку стражи порядка искали спившегося небогатого дворянина, моррон был вынужден изменить внешность, а для этого пришлось распрощаться с большей частью своего поистрепавшегося, но все же годного к употреблению гардероба. Он надел лишь штаны, предварительно оборвав их до колен, и накинул на голое тело рубаху, не забыв избавить ее от излишеств, то есть от пуговиц, манжет и самих рукавов.

«Если ищут нуждающегося дворянина, то на странствующего голодранца и внимания не обратят, – резонно рассудил Штелер, не по слухам зная, как мыслят стражники. – Попрошайничающего бродяжку в любой иной день от ворот прогнать бы могли так, со скуки и из-за вредности службы, а сегодня солдатушкам будет не до того. Замухрышки без меча и сапог даже не будут удостоены вниманием!»

Если допустить, что рассуждения моррона были верны, то можно сказать, что он замаскировался отменно. Волосатое мужское тело просвечивало сквозь протертую ткань рубахи и рваные дыры в штанах, проделанные специально перед тем, как отправиться в путь. А стоило лишь преступнику поневоле немного потоптаться по лужам и пару раз упасть в грязь, как образ нищенствующего странника был готов. Даже недавние попутчицы не узнали бы в грязном бродяжке своего спасителя, к которому, впрочем, питали совсем иные чувства, нежели благодарность.

  22