Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
38 
Вот так ненавязчиво Пискунов и сведения донес, и себя показал, ум свой, нужность свою. Зыбин надул щеки, медленно выпуская воздух из легких, подумал немного и поинтересовался:
– Давеча – это когда же?
– Да вчерась будто бы.
– Стало быть, вторая девица, найденная ее сиятельством, не его племянница, – вычислил Виссарион Фомич. – Кто он, откудова, ты узнал?
– А то как же, – развел в стороны тощие ручонки Пискунов. – За ним шел до самого его дома, адресок запомнил-с.
– Адресок оставь, любезный, и продолжай слухи собирать.
Пискунов черканул карандашом адрес, придвинул Зыбину листок с улыбкой верного до гробовой доски слуги и, пятясь, выскользнул за дверь. Кирсанов с начальника не сводил глаз, не подобострастных, нет, он ждал распоряжений и получил их:
– Сходи-ка ты завтрева с утра по адресу, поспрашивай, что за девица, кто дядя ее. Пискунову это дело доверить не могу, он дурак отменный, но весьма полезный. Может, девица и впрямь сбежала с полюбовником, хорошо, коли так, живая будет. А ежели по-другому… С осторожностью поспрашивай, зазря народ не пугай.
Кирсанов хоть и был молод, а усвоил устав лучше старожилов, потому, не получив приказа удалиться, стоял недвижимо. Тем временем Зыбин вылез из кресла и, что случалось крайне редко, подошел к нему, взял под руку. Таким образом провожая молодого человека к двери, доверительным тоном сказал:
– И вот еще что, господин Кирсанов… Скажи, чтоб передали околоточным надзирателям, приставам, городовым и всем нижним чинам, а также сторожам и дворникам особо тщательно следить за благочинием города. Денно и нощно следить в виду особого распоряжения его превосходительства. Усилить ночное патрулирование улиц сегодня же! Поторопись, голубчик, ночь уж наступила.
Приказы он добавил от себя, рискуя впасть в немилость, но Зыбин рассчитывал убедить его превосходительство в необходимости срочных мер. Меры хороши, когда упреждают преступление.
6
Артем не ошибся, затормозив возле кучки пожилых женщин, стоявших напротив подъезда. И ведь будут торчать здесь, пока не разъедется следственная группа, притом зная, что информации не получат. Он закрыл автомобиль и прямиком направился в подъезд, там оказалось тесно, темновато – лампочка горела, но тусклая и на площадке с квартирами, а это было чуть выше места, где обнаружили труп.
– Долго же ты ехал, – напустился на него Вовчик. – Мы уже закончили, переходим в квартиру.
Артем отмахнулся от него, попросил посторониться двух милиционеров в форме и присел рядом с криминалистом, собирающим свои орудия труда в чемоданчик. Труп не загрузили в машину, даже не положили на носилки, так что знойную красотку у стены под лестницей Артем имел возможность лицезреть, тем более что для него включили фонарь. На яркий свет Друбич нервно отреагировал:
– Убери ты лампу! Я и так зайчиков нахватался.
– Минутку, – поднял руку Артем. – Посвети на нее.
Мощный фонарь буквально выбелил лицо трупа, «съев» безукоризненные черты, исказив до неузнаваемости красотку, которая теперь казалась ведьмой, прибывшей с шабаша и решившей вздремнуть под лестницей часок-другой. Плечи девушки прислонены к стене, голова свесилась, упираясь подбородком в грудь, несколько длинных прядей упали на лицо. Совершенно жутко смотрелись глаза: приспущенные веки оставили небольшие щелочки, а в щелочках под воздействием света и тени виднелись провалы, будто глаз там нет. Любой профессиональный фотограф многое дал бы сейчас за один-единственный снимок, ведь такой фатально-потусторонний образ не сконструируешь.
– Как обстоит дело? – поинтересовался Артем.
– Ее банально удавили, – сказал эксперт Ефим Васильевич.
– Ну, это и так видно. А что накопали?
– Ноль, – взял на себя смелость заявить Вовчик.
– Не совсем, – без обычной активности возразил Ефим Васильевич. – Задушена она поздней ночью, труп обнаружил мужчина утром после прогулки с собакой. Он, когда вошел, заметил кисть руки и часть бедра и понял, почему собака рвалась под лестницу, когда шел с ней гулять.
– В сумочке лежал паспорт, – принялся дополнять его Друбич, – так что личность убитой установлена: Камилла Мышко, тридцати четырех лет, квартиру в этом доме снимает, о чем поведали соседи. Кошелек лежал в сумочке, в нем – приличная сумма, украшения душитель не снял, стало быть…
– К разбойному нападению с целью ограбления это убийство не имеет отношения, – протарахтел Вовчик. – Все равно ноль.
38 
