16

– Все? – спросил Артем.

– Примерно, – кивнул Рустам. – Я не все понял, потому могу быть неточен.

Парню разрешили уйти, Артем уложил локти на стол и втянул голову в плечи, честно говоря, ему история была ясна, но он ждал проколов, ведь у него нет улик, нет вещдоков. А то и другое – это сила, против которой воевать бессмысленно. Одна улика есть, но как она сработает – неизвестно. Наконец Рогозин подал голос:

– Значит, ты, Оля, убила мою жену чужими руками, а потом и эту тварь? Ты хотела променять свою совесть на меня? Интересно, что тебе будет сниться? Я бы посмотрел твои сны.

– И вы уверены, что я убила Каму? – обратилась она к Артему.

Он надул щеки, выпустил воздух, собственно, его задача сейчас – правильно построить версию. Вовчик замер, глядя на него, тоже что-то там соображал, молодец. Артем кашлянул, прочищая горло, и нашел первую фразу, затем все поехало, как по маслу:

– Из вас только один человек знал, что Каму задушили, мы намеренно ему сказали, но никто не знал, каким способом. Это первое. Далее. Против вас, Ольга, свидетельствует все, мотив у вас мощный. Думаю, Алисия на вашей совести, но! Когда вы шли на свидание с Камой, вы не подозревали, что она затеяла. Значит, сплести шнур косичкой не могли, у вас на это не было времени. Откуда вы взяли бы кожу, которую еще надо было и нарезать? Да и косичка, сплетенная руками женщины, получилась бы аккуратней. Ее плели мужские руки.

Ольга чуть не свалилась со стула, облегченно вздохнув и мысленно посылая ему благодарности. Будет ли она потом каяться и плакать? Ведь если рассудить, вся эта бодяга заверчена ею, но она больше не интересовала Артема.

– Не знаю, почему ты, Эрик, так долго ждал, наверное, не подоспел подходящий случай. Мы собрали на тебя досье: ну просто святой. Родители были замечательными людьми, отец умер, мать в психушке, ты ее не бросаешь. Учился в институте, начал работать, и перспективы у тебя были – о-го-го. Но ты бросил работу, занялся извозом, встретился с Камой и год с ней типа дружил. И вдруг Кама Алисию убивает, Рогозин ищет ее – это и был тот самый случай. Павел не знал, ни где ресторан, ни чем убили Каму, он даже косил, будто не помнит, где ее убил, ведь место ему неизвестно. А ты все это знал. Ты сказал Ольге, что Каму задушили, она, тут, я думаю, без задней мысли, передала это Павлу, он и кинулся на защиту женщины, которая сделала то, что сделать должен был он – убить, наказать. То есть Рогозин взял вину на себя. Главный твой прокол – выезд из города, ты действительно перегонял машину, мы выяснили. И, зная точное время убийства, попытался нас ввести в заблуждение, назвав час выезда раньше. А недавно у поста ГИБДД поставили камеры слежения, об этом мало кто знает, ты тоже не знал. Тебя мы нашли в записи, а там совсем другое время – много позже. Ну, пойдем в сознанку или дальше рассказывать о твоих недочетах? Нет, если ты предоставишь алиби на тот час…

– Плевать, я все скажу, – сдался Эрик.

– За что ты Каму убил?

– Три года назад она поприкалывалась над моими родителями и братом, там четырехугольник был. Отец умер, как Алисия… мать… Брат кинулся на отца, посмевшего спать с его женщиной, ну, отец оборонялся. Нет, он не убил брата, сделал его инвалидом, потом и сам от инсульта… Ужасная история.

– А чего ты душил ее три раза? Ты парень вроде не слабый.

– Больней хотел ей сделать, чтоб подыхала долго и знала, за что подыхает. Я ее тем же методом… не понравилось ей это, назвала меня сволочью, – и Эрик улыбнулся.

Формальности заняли много времени, но это уже ерунда.

Валерия Михайловна не посмела звонить Артему и просить приехать, вызвала «неотложку». Она ходила из угла в угол, тогда как муж, сидя у постели дочери, разорялся:

– Сгною его! Поломаю ему все! Ублюдок!

Лика оставалась безучастной к отцовским угрозам, в который раз она потеряла интерес к жизни и думала о смерти. А Валерия Михайловна мечтала о сигарете и рюмке виски безо льда и без разбавки, на кухне она нашла бутылку вина, да там уж мошки завелись.

  112