Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
4 
– Амнезия. Или шизофрения. Или то и другое вместе. Или же она просто косит под дурочку, я не психиатр, а невролог…
– А разве это не одно и то же? – осведомилась Инесса.
– Нет! Короче, делайте с ней, что хотите, только заберите ее отсюда.
– Издеваетесь? – Софию разочаровал этот врач, показавшийся ей вначале настоящим человеком. – Куда же нам ее забрать? В «обезьянник»?
– Куда хотите! Вы же видели, у нее не все дома, налицо скрытая агрессия. Вдруг она антисоциальна? Вам известно, на что способны неадекватные люди? У нас около сотни таких в отделении лежит, плюс медперсонал, и вы считаете, что мы должны ими всеми рисковать ради этой пигалицы? Почему она была вся в крови? Может, она убила кого-то? Может, она вообще зомбированная, запрограммированная на какие-либо дикие поступки?
– Кстати! – встрепенулась София. – Где именно на ее теле обнаружили кровь?
– На ладонях, но она их явно обо что-то вытерла. На локтях и животе, на бедре… на правом бедре. На груди… Короче, эти пятна сфотографировал мобильником наш травматолог, идите к нему и прихватите с собой эту – без имени и памяти!
София собралась уже нагрубить доктору, но Инесса это сделала вместо нее, выступив вперед:
– Слушай, что это ты развыступался, будто палата – твоя собственность? Боишься за жизнь больных и за свою? Так запри ее! Зачем так орать на всю больницу? Девочка нуждается в медицинской помощи, и, пока мы не установим ее личность вкупе с диагнозом, не вздумай ее отсюда выставить, иначе в «обезьянник» залетишь ты сам – за подобное равнодушие!
– Нет такой статьи, – огрызнулся побагровевший доктор.
– Найдем, – пообещала Инесса. – Кто ищет – тот всегда находит! Пошли, Соня, к травматологу!
Сто пудов – у Софии так здорово не получилось бы.
2
Квартира была трехкомнатная, повышенной комфортности, следовательно, очень просторная – хоть соревнования в ней устраивай. Артем обходил комнаты, по привычке внимательно осматривая место обитания убитого, ведь именно оно дает более или менее верное представление о проживающем здесь человеке.
Интерьер был, что называется, стильный и функциональный, продуманный мудрой головой. Кажется, ничего лишнего тут нет, и в то же время – множество предметов, в понимании обычных людей, именно лишних, к тому же дорогих. Например, вазы. Ваз было много – напольные, из прозрачного стекла – в форме бокалов, вытянутые и круглые, похожие на тарелки и бесформенные. Или другая комната, в которой эти декоративные детали, вазы, заменили свечи разной высоты – от двух сантиметров до тридцати, но ни одной тонкой среди них не было. И своеобразными картинами окружил себя убитый, может быть, они говорили о его высоком художественном вкусе, но лично Артему эти полотна напомнили «последний крик» душевнобольного художника перед совершением самоубийства. При всем при том порядок везде царил идеальный, нигде не было ни одной небрежно брошенной вещи.
Артем вернулся в спальню, где на коврике из натуральной овчины у разобранной кровати лежал труп сорокалетнего мужчины. В такой необычной квартире и само убийство, по идее, должна была отличать чья-либо изощренная фантазия, а на деле мужчину убили весьма банально – полоснули его бритвой по горлу. Она лежала в уголке кровати. Собственно говоря, способов лишить жизни человека существует относительно немного, и все они известны.
– Артем, – Вовчик вошел в спальню с пакетом, в котором лежало полотенце. – Вот, в ванной нашли. Короче, убийца вытерся этим полотенцем и бросил его на пол.
– «Пальчики» есть? – осведомился Артем.
– Даже пятерни остались! Здесь поработала женщина.
Артем перевел взгляд на постель: м-да, кувыркались на ней с большой самоотдачей и страстью. Но кто сказал, что здесь была женщина? А если клиент с перерезанным горлом – гомосексуалист?
Криминалист Друбич сидел на корточках в коридоре. Артем присел возле него и, взглянув на стену у плинтуса, присвистнул: действительно, пятерни! Кровавые отпечатки. Такое везение – редкая вещь.
– Здесь она упала, – сказал криминалист. – Наверно, пьяная была. Отпечатки ладоней остались на полу и на стене… Видишь, она поднималась, держась за стену.
– Считаешь, это была «она»? Не «он»?
– Ну, мужчины с такими изящными ладошками практически не встречаются, даже при общей щуплой комплекции мужская рука все равно крупнее и грубее.
– А если тут поработал подросток?
4 
