Последние отзывы

  22  

— Я же говорил вам, что она упала! — снова перебил его Люк. — Неужели так необходимы эти расспросы?

— Я упала, — с благодарностью за подсказку прошептала Кэтрин, от всей души желая, чтобы врач ушел и перестал ее беспокоить. Он раздражает Люка.

— Как вы упали?

На третьем вопросе врача Люк с присвистом выдохнул воздух, издав звук наподобие автомобильного гудка. Кинув на Люка недовольный взгляд, тот сказал:

— Я вижу, что лучше оставить вопросы до утра. Мисс Пэрриш перевезут в ее палату. Может, вам лучше пойти домой, мистер Сантини?

— Нет, я останусь, — твердо отрезал Люк.

Кэтрин одарила его сонной улыбкой, радуясь тому, что он, не стесняясь, заботится о ее здоровье. Она снова опустила веки — и почувствовала, что кровать, на которой она лежит, начала двигаться. Над головой послышалась болтовня сестер, которые сетовали на сырую погоду, а одна стала описывать платье, которое видела в магазине «Маркс». Все было совершенно естественно, хотя Кэтрин не могла избавиться от ощущения, что стала невидимкой. Не дав себе труда поразмышлять над этим, она уснула.

Проснувшись, она обнаружила, что лежит в полутемной, очень приятно обставленной комнате, которая никак не вяжется с представлениями о больнице. Люк стоял у окна и глядел в темноту.

— Люк? — прошептала она.

Он тотчас обернулся.

— Возможно, это очень глупый вопрос, — неуверенно пробормотала она, — но где я нахожусь?

— В частной клинике. — Он подошел к кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Меня будто ударили пыльным мешком по голове, но в общем не так уж плохо. — Она попробовала для проверки повернуть голову и поморщилась.

— Лежи спокойно, — приказал Люк.

Она нахмурилась.

— Я не помню, как упала, — проговорила она удивленно, — совсем не помню.

Люк подошел еще ближе, она увидела, что он одет менее тщательно, чем обычно. Волосы у него были взлохмачены, галстук сбился, две верхние пуговицы шелковой рубашки расстегнуты, так что видна смуглая шея.

— Это я виноват, — выдавил он.

— Да нет, не может быть, — продолжая удивляться, успокоила она его.

— Может. — Он недоверчиво посмотрел ей прямо в глаза. — Я хотел тебя обнять, а ты попыталась увернуться, вот как это случилось.

— Я пыталась увернуться? — У нее в памяти не осталось решительно ничего подобного.

— Ты споткнулась о ковер и упала. Madre de Dio, сага… Я вообразил, что ты сломала себе шею! — У Люка от волнения даже дергался уголок рта, это было решительно на него не похоже. — Я испугался, что ты умерла… Я действительно испугался, что ты умерла. — Он повторил это резко, с надрывом.

— Мне очень жаль, что так получилось. — Она почувствовала какое-то смутное тревожное чувство. Не будь здесь Люка, оно захватило бы ее целиком. Но его напряженный взгляд, все его поведение тоже ее не успокаивали. И вообще все как-то странно. Она совсем не помнит, как упала… — А эти сестры… доктор… они ведь англичане? Мы что, в Англии? — слабым голосом спросила она.

— Мы?.. — Он почему-то подчеркнул только что произнесенное ею местоимение, его лицо приняло непроницаемое выражение. — Мы в Лондоне. Ты этого не знала? — очень спокойно переспросил он.

— Я совсем не помню, как мы с тобой оказались в Лондоне! — в совершенном смятении воскликнула Кэтрин. — Почему я ничего не помню?

Люк склонился над ней и секунд десять стоял неподвижно, потом осторожно опустился на край кровати.

— У тебя сотрясение мозга, отсюда и потеря памяти. Вот и все, — проговорил он успокаивающим тоном. — Абсолютно не о чем волноваться.

— Как я могу не волноваться — это же ужас! — воскликнула она.

— Ужасаться тут нечему.

Ее пальцы дотронулись до руки, опиравшейся на ее постель, и, словно молчаливо прося прощения, она прикрыла ее ладонью.

— А давно мы в Лондоне?

Люк помедлил.

— Это так важно?

Когда он взял ее ослабевшие пальцы в свою руку и поднес к губам, это действительно стало совершенно не важно.

Глядя на нее из-под опущенных ресниц, он кончиком языка дотронулся до каждого пальчика и только потом прижался губами к ладони. Волна томного наслаждения прокатилась по ее телу, низ живота оттянуло болью.

— Важно? — переспросил он.

— Важно — что? — еле выговорила она, лишенная всякой способности мыслить.

К сожалению, он отнял ее руку от губ, хотя все еще продолжал держать в своей, крепко сжимая.

  22