очень нудно 
2 
Нервы напряжены до предела. Она прижала руку к животу, моля судьбу, чтобы результатом близости с мужем три ночи назад не стала беременность. Линн любила детей и всегда хотела иметь большую семью. Но как она справится с этим сейчас? Одна и с ребенком…
Сойер притянул ее к себе, прервав поток жалоб на судьбу. Еще мгновение — и она положила голову ему на плечо. Можно разрешить себе такое эгоистическое удовольствие — нежиться в тепле его сильных рук. Рыдание узлом стянуло горло. Она крепче сжала губы, стиснула зубы и выпрямила спину. Она не проигравшая. Она выживающая.
— Тшш, — пробормотал он ей в висок, и она почувствовала как его дыхание проскользнуло по лицу. Его руки гладили ей спину. Пряный запах его одеколона возбуждал чувства. Дрожь другого рода пробежала по коже. В ужасе Линн попыталась высвободиться, но он крепко держал ее. Его грудь вздрагивала от беззвучных рыданий.
В горле встал ком, сердце сочувственно сжалось. Сойер стоял рядом на опознании тела Бретта. Он был с ней рядом во время всех похоронных приготовлений. Фактически он спрятал свою скорбь, чтобы быть ей поддержкой. И этот контроль потребовал от него больших усилий.
Чтобы успокоить его, Линн сделала то, в чем отчаянно нуждалась сама. Она обняла его за талию и, прижавшись к нему, поглаживала его по спине. Шептала обычные успокаивающие слова. Но ничего из того, что она могла сказать или сделать, не меняло прошлого. Ничто не вернет Бретта.
Руки Сойера крепче сжали ее. Он нагнул голову и уткнулся лицом ей в шею. Его дыхание согревало кожу. Она старалась не замечать давно забытое ощущение от этой согревающей нежности.
— Прости. — Он провел рукой по лицу и нахмурился, недовольный собой. — Мне нужна была минута сочувствия.
— Все правильно. — Вид этого сильного мужчины, разбитого горем, еще больше расстроил ее. Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Он неожиданно повернул голову, и их губы соприкоснулись. Резко втянув воздух, она попятилась назад. Странно, но се тело отреагировало… желанием. Постыдись, призвала она себя.
Последние проклинающие слова Бретта — «фригидная ведьма» — будто эхо отдавались в ее сознании. Всякий раз, когда он касался ее, она внутренне невольно сопротивлялась ему. Интимная сторона их брака пугала се, она видела в сексе только свое поражение как жены и женщины.
— Я хочу забыть.
У нее екнуло сердце от его шепота, полного страдания.
— Понимаю, я тоже. — Нетвердой рукой она провела по его щеке, пытаясь успокоить. Успевшая отрасти щетина уколола ей пальцы, и словно электрический ток пробежал по руке.
Доли сантиметра разделяли их губы. Боль в глазах Сойера медленно переходила в удивление, если не сказать больше… Что-то согревающее ее, пугающее задавало старт невероятной гонке сердца. Линн облизнула губы, напрасно подыскивая слова, чтобы покончить с этим смущающим, невероятным моментом.
Сойер опустил ресницы, желая избавиться от странного ощущения. Но не успела она сделать попытку отстраниться от него, как он обхватил ее локти и завладел губами в отчаянном поцелуе. От шока она будто окаменела.
Сойер на мгновение поднял голову, и их взгляды встретились. Дрожащей рукой он провел по ее лицу, заключив подбородок в тепло своей ладони. Большой палец обвел влажную нижнюю губу. Медленно двигаясь, словно оставляя ей возможность возразить, он снова наклонился над ней и целовал, целовал…
Останови это безумие, велела себе Линн. Но ее тело так долго томилось без любви. Прикосновения Сойера будто разбудили ее. Точно он откатил камень от входа в пещеру, где последние четыре года была погребена се душа.
Губы Сойера снова коснулись ее. На этот раз медленно и нежно. Ее губы раскрылись с удивленным вздохом. За время брака она привыкла к шутовским поцелуям завоевателя, каким чувствовал себя Бретт. Но она не знала, как отвечать на нежное проникновение Сойера. Она дотронулась языком до его горячих и влажных губ, и его руки еще крепче сжали ее.
Он нежно ласкал ее грудь и изгибы талии, потом перешел к бедрам.
— Вели мне остановиться, — прошептал он.
Но она уже не могла оттолкнуть его, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Вцепившись пальцами в лацканы пиджака, она крепко держалась за него, откинув назад голову и жадно глотая воздух.
Она едва успела перевести дыхание, как Сойер снова с нескрываемой жадностью впился в ее рот. Это должно было напугать ее, но напротив — ей захотелось большего.
2 
