Последние отзывы

  27  

Небо озарила еще одна вспышка.

— Почему нет? — Митч наклонил голову, и их губы соприкоснулись. Движения его губ были легкими, словно взмахи крыльев бабочки над цветком. У Карли перехватило дыхание, внизу живота разлился жидкий огонь. Она сжала руки в кулаки, чтобы устоять перед искушением и не прижаться теснее к нему.

Тогда Митч сделал это сам. Расстегнув заколку, он запустил пальцы в ее волосы и углубил поцелуй. Ее губы раскрылись, и его язык проник в глубь ее рта. У него был вкус вина и желания. Другой рукой он обнимал ее за талию, и Карли чувствовала, что плавится в его объятиях.

Еще немного, и она остановится, уговаривала себя Карли. Физическая связь с Митчем Кинсейдом была бы ошибкой, но на мгновение он заставил ее почувствовать себя желанной. Он словно вернул ей то, что отнял у нее Сэм. Губы и руки Митча творили чудеса. Наконец она призналась себе в том, в чем ей мешало признаться горе из-за смерти Марлен. Разорванная помолвка нанесла удар по ее самолюбию. Внимание Митча подействовало как бальзам на ее сердечные раны.

И все же она понимала, что это временно. Митчу Кинсейду нельзя было доверять. Однажды она уже теряла голову от желания, и к чему это привело?

Вспомнив о кошмаре двенадцатилетней давности, Карли неохотно отстранилась и высвободилась из объятий Митча. Но его взгляд не отпускал ее. Его зрачки расширились, грудь вздымалась и опускалась.

Она облизала сухие губы, чтобы в последний раз насладиться его вкусом.

— Мы должны забыть о том, что произошло.

Его темные брови взметнулись вверх.

— Забыть?

— Этого не должно было произойти, Митч. У нас обоих и, без того все слишком сложно.

— Что тут сложного? Мы живем в одном доме, спорим из-за опеки над одним ребенком и нас одинаково влечет друг к другу. Почему бы нам не разделить еще и постель?

Это прозвучало так логично. Так соблазнительно.

— Я не готова к новым отношениям.

Плечи Митча напряглись, губы сжались в тонкую линию. В одно мгновение он сократил расстояние между ними. Карли попятилась назад, но натолкнулась на стул.

— Это ты вторглась в мой дом и мою жизнь.

Карли хотела убежать, но он схватил ее за волосы и впился губами в ее рот. Вначале она была слишком потрясена его грубой бесцеремонностью, чтобы как-то отреагировать. Затем положила ладони ему на грудь, чтобы оттолкнуть его, но его пальцы нежно поглаживали ее щеки. Эта нежность тронула ее до глубины души. Она никогда не испытывала подобного, и ей уже не хотелось уходить.

Его руки ласкали ее лицо, волосы, плечи, спину, и вопреки осторожности и здравому смыслу ее тело отвечало на эти ласки. Ее сопротивление было сломлено, и она обмякла, словно тряпичная кукла, в его объятиях. Вместо того чтобы оттолкнуть его, она вцепилась ему в плечи. Когда его пальцы нашли ее затвердевший сосок, она застонала и выгнулась дугой. Ей не следовало этого делать, но в данный момент она не помнила почему и ей было все равно.

Вдруг Митч резко оттолкнул ее. Его грудь вздымалась, ноздри раздувались.

— Если сможешь, забудь ту страсть, что нас объединяет. Я черт побери, не собираюсь.

С этими словами он направился в дом, оставив Карли наедине с ее неудовлетворенным желанием и сомнениями. Вдалеке раздался пронзительный свист, и ночное небо в последний раз раскрасили разноцветные огни праздничного фейерверка. Карли равнодушно смотрела на них. Ее мысли были заняты совсем другим.

Что произошло с ее обещанием держаться подальше от Митча Кинсейда? Желать мужчину, который был так жесток к ее сестре, было предательством по отношению к памяти Марлен.

Но если бы Митч был таким отвратительным типом, как его описывала Марлен, разве он сейчас не добился бы того, чего хотел?

Могла ее сестра преувеличить… или солгать?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Забыть о его поцелуях? Черта едва! Он ей не позволит.

В субботу утром Митч спустился вниз с намерением не отходить от Карли ни на минуту. Если она будет против его компании, он скажет, что хочет больше времени уделять ребенку. Карли и Рэтт были неразлучны.

Из кухни доносился звонкий смех Карли и детский визг. С тех пор как он попрощался с Трэвисом и Эшли, прошло уже три с половиной года. Сможет ли он когда-нибудь смириться с этой потерей? Он остановился в дверях.

Увидев его, мальчик улыбнулся и произнес с набитым ртом:

— Митт.

  27