очень нудно 
48 
Андреа глубоко вздохнула.
— Мне очень жаль, Никос. Поверь, я не думала, что мой побег помешает вашему объединению.
Никос усмехнулся.
— Никакого объединения не будет.
И в самом деле, какое уж тут объединение, лихорадочно размышляла Андреа. Никос Василис думал, что женится на наследнице Костакиса, а ему подсунули бог весть кого — внебрачную дочь женщины, которую Йоргос считает мошенницей и попрошайкой. Никос думал, что берет в жены ровню, а получил девицу, выросшую в муниципальной квартире.
— Я должна была тебе сказать, — пробормотала она.
— Да, Андреа, ты должна была мне сказать.
— Мне очень жаль.
— Правда? — каким-то странным тоном произнес он. — Мне тоже.
Никос отвел глаза от Андреа, скользнул взглядом по сгорбившейся фигуре ее матери и уставился в окно.
За окном возвышались такие же безликие блочные дома, как тот, в котором Никос находился. Солнце садилось за невидимый горизонт, позолотив их макушки, а далеко внизу, на улицах, кипела жизнь.
Вот с таких же улиц в Афинах он начал когда-то свой долгий и трудный путь, ведомый единственной целью — разбогатеть. «Костакис индастриз» была вершиной, к которой он стремился всей душой.
А ведь он молод. Кто знает, что еще он успеет купить и продать за отпущенные годы? Сколько человеческих душ он купит за свои деньги и сколько продаст?
Перед его глазами встало лицо старика, хорошо знающего цену человеческой душе.
А сколько стоит моя? — подумал Никос. Ответ пришел сразу, ясный и четкий.
Уж она-то Йоргосу Костакису не по карману.
Никос отошел от окна и окинул взглядом обеих женщин и их убогую квартиру. Видения исчезли. Он достал из кармана мобильник и набрал номер. Говорил он недолго:
— Это Никос Вассилис. Передайте Йоргосу Костакису, что я нахожусь с Ким Фрейзер и ее дочерью в их квартире. Слияние отменяется.
Он выключил телефон и, засовывая его в карман, встретился взглядом с Андреа.
У нее подкосились ноги — так горели его глаза.
— Я заставлю его заплатить, — сказал Никос негромко. — Я заставлю его заплатить за все, что он сделал с вами, даже если на это уйдет вся моя жизнь. Я знал, что он человек жестокий, да и кто этого не знает? Но чтобы он пал так низко… Господи, да он хуже зверя!
Андреа словно в оцепенении стояла и смотрела на него неверящими глазами.
Никос еще раз обвел глазами комнату.
— Обречь вас на такую жизнь, — процедил он сквозь зубы, — отвернуться от собственной плоти и крови, бросить вас на произвол судьбы… — Он повысил голос. — Не пошевелить и пальцем, даже когда твоя внучка может провести всю жизнь в инвалидной коляске… — Он поднял глаза вверх. — Господь свидетель, лишь распоследний подлец способен на такое!
Никос снова достал телефон.
— Ну, ничего, — угрожающе произнес он, — об этом узнают все. Деметриос? — заговорил он в трубку по-английски. — Подготовь пресс-релиз. Объединение с компанией Костакиса отменяется. Да-да, ты правильно понял. Причины я разъясню позже. Вонь поднимется до небес, уж поверь мне. Я перезвоню через час, а пока оповести правление.
Он убрал телефон.
— Мистер Вассилис, — с тревогой спросила Ким, — я ничего не понимаю. Что происходит?
— Что происходит… — Никос смягчил тон: — Происходит то, что я решил не объединяться с Йоргосом Костакисом. Я вообще не хочу иметь с ним ничего общего!
— Но… — пролепетала Андреа, — но ведь слияние так много для тебя значило…
Никос нетерпеливо махнул рукой.
— Нет. Для меня важно только одно, Андреа. Только одно, — добавил он тихо.
Он шагнул к ней. Она хотела попятиться и не смогла — ноги не слушались.
— Твой внезапный побег был для меня словно удар в сердце. Я чуть не умер. — Он погладил Андреа по щеке, у нее оборвалось дыхание. — Вернись ко мне, моя дорогая, вернись…
— Зачем, — слова царапали ей горло, — зачем же я тебе нужна, если не будет слияния?
Он улыбнулся.
— Ты нужна мне как воздух, я жить не могу без тебя. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, днем и ночью, до самой смерти. — Он обхватил ладонями ее лицо и приподнял.
— Но я все равно ничего не понимаю, — пробормотала Андреа.
— Разве ты не доказывала мне это каждую ночь и каждый день, что мы провели вместе?
— Что доказывала? — прошептала Андреа, из ее глаз покатились слезинки.
— Что мы любим друг друга, Андреа mou.
48 
