Последние отзывы

  30  

– Если ты дашь мне ключи от машины, я пойду и принесу пакеты сама.

Отпустить ее на подземную стоянку в такое время суток, да еще в таком виде?

– Ни за что – пока я жив, – прошипел Лука.

Шеннон нахмурилась, поскольку не поняла причину его раздражения.

Лука взял свой бумажник и ключи от машины и нажал кнопку вызова лифта.

Когда он вернулся с ее пакетами, Шеннон ждала его возле двери в ее спальню.

– Спасибо, – поблагодарила она и, забрав пакеты, закрыла дверь перед носом Луки.

Неожиданное желание пнуть эту чертову дверь ногой захлестнуло его. Затем возобладал здравый смысл, и вместе с ним возникло чувство глубокого разочарования.

Лука вернулся в свою комнату, а Шеннон, опустившись на кровать, снова заплакала.

Она ненавидела Луку, но и любила его, и в этом была ее большая проблема – она любила… животное!

Назавтра наступил самый страшный день в ее жизни. С того момента, как Шеннон облачилась в черное, все тяжесть того, с чем она собиралась столкнуться, заставила ее уйти глубоко в себя.

Шеннон встретила Луку в холле. Он был в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.

Бросив мимолетный взгляд на его бледное вытянутое лицо, Шеннон поняла, что Лука чувствует то же самое, что и она. Он посмотрел на нее и спросил ничего не выражающим голосом, готова ли она ехать.

Фредо вез их в черном лимузине. На небе сгустились тяжелые серые тучи, как будто они понимали, что такой день нельзя наполнять теплым солнечным светом.

Погруженные в гнетущие мысли. Лука и Шеннон не разговаривали; каждый из них смотрел в свое окно.

Войдя в дом его матери, они обнаружили, что многочисленное семейство Сальваторе уже в сборе. Все были мрачны, но тем не менее к Шеннон они относились с теплотой и сочувствием, что было очень мило с их стороны, так как они были в курсе ее прошлых отношений с Лукой, вернее, знали, что они расстались при неприятных обстоятельствах. Впрочем, кое-кто все-таки не мог удержаться и бросал любопытные взгляды на Шеннон и Луку, который не отходил от нее ни на шаг.

С того момента, как они вышли из дома, все вокруг стало каким-то нереальным. Как в кино, кадр за кадром мучительно менялись последующие часы. Миссис Сальваторе была опустошена.

Это было совершенно душераздирающее зрелище – видеть, как она цепляется за Луку, словно боится, что если отпустит его, то тоже потеряет навсегда.

Рената и София находились рядом со своими мужьями, Тацио и Карло. Обе сестры были потрясающе красивы, впрочем, как и все в семье Сальваторе.

Лука каким-то образом умудрялся постоянно быть на расстоянии вытянутой руки от Шеннон, на случай, если она потеряет самообладание.

Шеннон еле сдержалась, когда в первый раз увидела два гроба, украшенных цветами. В соборе ее шокировало количество людей, находящихся внутри. Друзья и коллеги, предположила Шеннон. И пусть она их не знает, но они были явно близки с трагической парой, отправлявшейся в свой последний путь.

Во время похоронной церемонии Шеннон не проронила ни слезинки. Она делала то, что ей говорили. Сидела, стояла, становилась на колени, молилась. На лице ее, скрытом черной ажурной вуалью, застыла безжизненная маска. Миссис Сальваторе почти падала без чувств, и Лука обеими руками поддерживал ее. София плакала, Рената рыдала. Казалось, что весь убранный цветами зал содрогается от тяжести всеобщего горя.

После церемонии они поехали на виллу семьи Сальваторе, которая находилась в горах недалеко от Флоренции. Великолепное имение, с атрибутами богатства, собранного за столетия, и окруженное красивейшим садом, достаточно обширным, чтобы в нем можно было заблудиться. Здесь Сальваторе обычно устраивали экстравагантные вечеринки. Но сегодня вилла превратилась в дом, окутанный печалью, в котором люди отдавали дань уважения семье.

Миссис Сальваторе отвели в ее личные апартаменты, чтобы дать ей возможность прийти в себя.

Лука, две его сестры и их мужья взяли на себя роль хозяев, так как в комнатах начали появляться мрачные, одетые в черное гости. Обслуживающий персонал, одетый в строгую форму, сновал между ними с серебряными подносами, предлагая различные закуски.

Никогда в жизни Шеннон не чувствовала себя настолько потерянной и одинокой. Она бесцельно бродила из комнаты в комнату, вежливо улыбаясь тем, кто выражал ей свое сочувствие, и бормоча ответные фразы.

Она только что похоронила свою сестру, и все же у нее было странное ощущение, как будто ее право горевать меркло перед скорбью семьи Сальваторе. Все говорили между собой по-итальянски, а она хотела разговаривать на своем родном языке, вспоминая о сестре.

  30